- Ведь это же нелепо: в нашем нелепом мире мы от врача или солдата всегда ждем честности, мужества и деловитости, а вот стряпчий или агент по продаже недвижимости почему-то может быть жадным жуликом, подлецом и тупицей, и это в порядке вещей.
Наконец Редвуд отвел душу, подошел к окну и стал смотреть на улицу.
Бенсингтон отложил "увлекательный" роман на маленький столик, где стояла электрическая лампа. Затем аккуратно соединил кончики пальцев обеих рук и внимательно посмотрел на них.
- Редвуд, - начал он, - много ли о нас говорят?
- Не так много, как я ожидал.
- И ни в чем нас не обвиняют?
- Ни в чем. Но, с другой стороны, и не принимают никаких мер, а я ведь ясно указал, что нужно делать. Понимаете, я написал в "Таймс" и все объяснил...
- Мы читаем "Дейли Кроникл", - заметил Бенсингтон.
- И в "Таймсе" на эту тему появилась большая передовица, отлично написанная, первоклассная передовица, украшенная тремя перлами газетной латыни - вроде статус-кво, - и звучит она, как бесплотный глас некоего значительного лица, которое страдает от простуды и головной боли и вещает сквозь толстый слой ваты, хотя этот компресс и не приносит ему ни малейшего облегчения. Впрочем, между строк можно прочитать, что газета предлагает называть вещи своими именами и действовать немедленно (а как неизвестно). В противном случае можно ожидать самых нежелательных последствий, - в переводе с газетного языка на общечеловеческий появятся новые гигантские осы и уховертки. Вот уж поистине статья, достойная государственного мужа!
- А пока гиганты множатся самым отвратительным образом.
- Вот именно.
- А вдруг Скилетт был прав, и уже есть гигантские крысы...
- Ну что вы! Это было бы чересчур, - содрогнулся Редвуд.
Он отошел от окна и остановился у кресла, где сидел Бенсингтон.
- Кстати, - начал он, понизив голос, - а как она...
Он указал на закрытую дверь.
- Кузина Джейн? Да она ничего не знает. Она не читает газет и не подозревает, что все эти слухи и разговоры как-то связаны с нами. "Вот еще глупости, - говорит она. - Гигантских ос выдумали! Просто терпенья нет с этими газетами!"
- Нам повезло, - заметил Редвуд.
- Я полагаю, что... миссис Редвуд?..
- Ей сейчас не до газет, - прервал Редвуд. - Она в страшной тревоге за сына. Ведь он все растет.
- Растет?
- Да. За десять дней прибавил почти два с половиной фунта и весит теперь без малого шестьдесят. А ведь ему всего шесть месяцев! Как тут не тревожиться.
- А он здоров?
- На удивление. Нянька просит расчет - уж слишком он больно дерется. И мигом вырастает из всякой одежды, не успеваем шить новую. У коляски сломалось колесо - он для нее слишком тяжел, - и пришлось везти ребенка домой на тележке молочника. Представляете? Собралась толпа зевак... И пришлось отдать ему кровать Джорджины Филис, а она спит в его кроватке. Понятно, мать очень волнуется. Сначала она гордилась таким великаном-сыном и превозносила Уинклса. Ну, а теперь, видно, чувствует, что тут что-то неладно. Вы-то знаете, в чем дело.