— Давайте посидим тихонько здесь, среди гиацинтов, — сказал мистер Брамли. — А потом пойдем назад к дому и по дороге поговорим… Поговорим о наших общежитиях.
Он сел, а она осталась стоять на коленях.
— Я ваш, — сказал он, — располагайте мною. Мы будем работать… Я вел себя как дурак. Мы будем работать. Для людей. Это… Ах, это очень большое и важное дело. Мы должны благодарить за него бога. Но только…
Он посмотрел на ее трепещущие губы и почувствовал, что им владеет одно желание — желание разумное и не слишком дерзкое. Он теперь относился к ней, как к сестре. И у него было такое чувство, что если это единственное желание будет удовлетворено, то успокоится и его оскорбленное самолюбие и он перестанет завидовать сэру Айзеку… во всем.
Но ему не сразу удалось заставить себя заговорить об этом — так он боялся отказа.
— Мне хотелось бы только одного, — сказал он, весь дрожа.
Он потупился и стал разглядывать растоптанные колокольчики у своих ног.
— Ни разу, — продолжал он, — ни разу за все эти годы… Мы даже не поцеловались… Это так немного… но хоть это…
Он замолчал, у него перехватило дыхание. Он не мог вымолвить больше ни слова, потому что сердце его бешено колотилось. И не смел посмотреть ей в лицо…
Ее одежда тихо зашелестела от быстрого движения…
Она наклонилась, положила руку ему на плечо, заставила его откинуться назад и, ни в чем не признавая компромиссов, поцеловала удивленного мистера Брамли прямо в губы…