– Так точно, мэм. Просто скажите вашему члену муниципального совета, что вам по душе, как несет свою службу Уайти с Ньютон-стрит. А если пожелаете, можете даже звякнуть в участок и передать это моему сержанту.
– Ну конечно, я так и поступлю, мистер Уайти, и не сомневайтесь. Могу я предложить вам еще чуток кукурузного хлеба?
– Нет, нет, спасибо, – ответил Уайти и вытер лицо сверху донизу полотняной салфеткой, которую подала ему старушка. – Ну а теперь мы пойдем перекинемся с ними словечком, и, бьюсь об заклад, они живо принесут вам все, что задолжали.
– Большущее вам спасибо, – крикнула им старушка, когда они зашагали – Рой следом за Уайти и лучом от его фонарика – по узкой дорожке в глубь двора. Разочарование Роя уступило место чувству сожаления к старушке и восхищению ее опрятным крохотным домишком. В гетто таких, как она, совсем немного, подумал он.
– Что и говорить, паршиво, когда люди обижают такую славную бабульку, – сказал Рой, когда они подошли к хижине.
– С чего ты взял, что они это делают? – спросил Уайти.
– То есть как? Ты же слышал...
– Я выслушал лишь одну сторону в споре хозяйки с квартиросъемщиками, – сказал Уайти. – Теперь должен выслушать и вторую. Единственный судья в таких делах – ты сам. Никогда не выноси приговор, покуда не выскажутся обе стороны.
Чтобы смолчать на этот раз, Рою пришлось прикусить губу. Невозможно поверить, что человек может быть нелеп до такой степени. И ребенок бы понял, что жалоба старушки совершенно справедлива... Дверь еще не распахнулась, а Рой уже знал, что увидит за нею грязную мерзкую лачугу, в которой несчастные детишки живут в полнейшем запустении заодно с бездельниками родителями.
На легкий стук Уайти им открыла кофейного цвета женщина лет тридцати.
– Миссис Карсон говорила про то, что собирается вызвать полицию, – сказала она с усталой улыбкой. – Входите, начальники.
Рой прошел вслед за Уайти в маленький домик: спальня в заднем крыле, крошечная кухонька да гостиная, в которой шесть ребятишек сгрудились вокруг допотопного телевизора с дышащим на ладан кинескопом.
– Дорогой, – позвала она, и в комнату, мягко ступая, вошел мужчина, одетый в поношенное хаки и вылинявшую рубаху. Из-под коротких рукавов выглядывали мощные бицепсы и мозолистые натруженные руки.
– Я и не думал, что она взаправду вызовет полицию, – сказал он и смущенно улыбнулся, покуда Рой гадал, как это с таким количеством детей удается здесь сохранять чистоту.
– На две недели просрочили плату, – произнес тот, растягивая слова. – Раньше и не опаздывали вроде, окромя одного раза, да и то на три дня всего. Эта старушенция чересчур уж строга.