Молодость всегда прекрасна, но если ты, молодой, уже нашел свое любимое дело и верных товарищей в жизни и в работе, то это - счастливая молодость. Она озарит своим светом все последующие годы.
Лично я благодарен Евгению Симонову за то, что он поверил в мои актерские возможности, предложив мне, еще студенту, сыграть ни много ни мало Бориса Годунова! В процессе работы мы сдружились. Нередко репетировали у них на квартире. Работали самозабвенно и яростно. Однажды я, войдя в образ царя, так стукнул по столу, что сломал его. Наш "Борис Годунов", увы, не увидел света, решительно отвергнутый Б. Е. Захавой, но в памяти моей месяцы репетиций, общение с Женей и его семьей оставили неизгладимый след. То было блаженнейшее время!
В этом грубо реалистическом мире Евгений Симонов существовал поэтически. И театр он ощущал через поэзию, в этом было обаяние его постановок. Он умел через незначительные детали создавать поэтическую атмосферу в спектакле.
"Город на заре", о строителях Комсомольска-на-Амуре, начинался с того, что к дикому берегу Амура причаливал корабль "Колумб" и с него сходил на землю комсомольский десант, юноши и девушки, полные энтузиазма, готовые ради города будущего на любые трудности и жертвы... А "Колумб" уплывал по реке обратно, и вместе с ним удалялась песня времен гражданской войны "Там, вдали за рекой, засверкали штыки..." И такая щемящая грусть овладевала всеми, такие предчувствия...
И тут же стремительно начинало разворачиваться сценическое действие. Евгению Симонову удалось воплотить в спектакле дух комсомолии тридцатых годов, дух безграничной веры в осуществимость своих желаний, неудержимой энергии и самопожертвования. Мы, молодые актеры, играли в полный накал.
Спектакль возили за границу. Его неплохо принимали, но в Германии произошел казус.
Играли мы, как всегда: выкладывались до донышка, горели, как факелы. А зрители оставались спокойными, реагировали на нашу игру, что говорится, неадекватно. Я спросил после спектакля у одного немца через переводчика: в чем дело?
- Видите ли,- ответил он,- мы не понимаем смысла этого героизма. По-нашему, сначала надо было проложить дорогу, доставить строительные материалы, продукты, а потом уже привозить строителей. Зачем подвергать людей смертельному риску, если этого можно избежать?
А для нас эта романтическая приподнятость над жизнью, готовность к трудностям и жертвам была естественной.
Поставленная Симоновым "Иркутская история", тоже о молодых строителях, была иной по духу, нежели "Город на заре",- здесь нельзя было рассчитывать только на напор и темперамент. Психологическая драма - о вере в доброе начало в человеке, в силу любви, товарищества - требовала других подходов для воплощения ее на сцене. И Симонов нашел эти подходы, раскрыв перед зрителями глубину чувств героев проникновенно и человечно, просто и поэтично.