"Попробуй сосредоточиться на бытовых мелочах, - говорил он себе. - Горячая вода, нагреватель, камин, душ... Думай о чем угодно, только не о..."
- А я тем временем растоплю камин и приготовлю что-нибудь поесть. Как вам такой план?
- Отлично! - неожиданно тихо ответила она и, вздохнув, прикрыла глаза рукой, словно вдруг поняла, что очень устала.
- Что с вами?
В голосе его прозвучало искреннее беспокойство. Но девушка мгновенно гордо выпрямилась, готовая отразить нападение, и Шон напомнил себе, что поддаваться сентиментальности не стоит. Перед ним - враг, коварный и опасный.
- Ничего, все нормально.
- Вы уверены? - Она выглядела совсем больной. С побледневшего лица обреченно смотрели огромные глаза, обведенные темными кругами. - Возможно, вы еще не отошли от шока после аварии.
- Да, уверена. Но если я и в шоке, то не авария тому виной. Вы, кажется, обещали показать мне комнату.
Шон сердито сжал зубы. Ему не нравился ее безразлично-вежливый тон, а еще сильнее не нравилось, с каким отвращением она смотрит на него, словно видит перед собой какое-то мерзкое насекомое.
- Сюда, - коротко сказал он. В прихожей Шон подхватил сумку гостьи и повел ее по узкой скрипучей лестнице на второй этаж.
- Здесь ванная, - указал он на первую из трех дверей. - Здесь - моя спальня, а здесь - ваша.
В этот миг он перехватил ее изумленный взгляд.
- Ну, чем я опять вам не угодил? А, понимаю!
Понять было немудрено: на выразительном лице девушки, словно в зеркале, отражались все ее мысли и чувства.
- Извините, дорогая, ванная у меня только одна. Не беспокойтесь, я не стану покушаться на вашу добродетель.
- Добродетель? - с усталой иронией переспросила она. - Вы думаете, она у меня есть?
- Какая разница, что я думаю!
Войдя в предназначенную для нее спальню, Шон поставил сумку на узкую кровать в дальнем углу комнаты и повернулся к дверям. Он твердо решил не поддаваться ни на какие провокации.
- В ванной есть чистые полотенца, - торопливо бросил он с порога. - Будьте как дома.
- А может быть, вы боитесь за собственную добродетель?
Эти язвительные слова снова и снова эхом отдавались в его мозгу. Черт возьми, а он-то еще волновался о ее здоровье!
Спустившись, Шон принялся растапливать камин. Физическая работа помогала отвлечься от ненужных мыслей, и все же он чувствовал, что весь кипит.
"Это раздражение, и только, - говорил себе Шон. - Раздражение из-за того, что девица одержала надо мной верх. Злость из-за метели, так некстати вмешавшейся в мои планы. Ярость при мысли об обманутом Пите..."
- Черт бы ее побрал! - Он с силой швырнул в огонь брикет угля. - Будь она трижды проклята!