- Вы правы. После аварии я впал в уныние.
Я был разочарован, и все стало мне безразлично. Шон не мог поверить, что произнес эти слова! До сих пор он не откровенничал на эту тему ни с кем, даже с братом...
- Разочарованы? Странно... - Она протянула ему бокал. - Я бы поняла, если бы вы сказали "я был в отчаянии" или "впал в депрессию", но "разочарован"...
- Если бы вы знали всю историю целиком... - проворчал Шон.
Черт бы побрал его длинный язык! Теперь она скажет: "Так расскажите мне эту историю!". А он не рассказывал ее никому.
Но Лия не стала цепляться к случайно вырвавшемуся слову. Она нахмурилась, озабоченно вглядываясь в лицо Шона.
- Когда это случилось? Шрам выглядит совсем свежим.
- Еще бы! - горько скривился он. - Я вышел из больницы два месяца назад. Провел там две недели.
- Тогда понятно.
Кивнув, она отвела взгляд от его изуродованного лица.
- Так вы будете пить или нет? Шон протянул руку, пальцы их соприкоснулись, и Лия поспешно отдернула руку.
- Думаю, со временем он станет менее заметен.
- Менее ужасен, вы хотели сказать? - рявкнул Шон, разозленный не столько ее словами, сколько реакцией на его прикосновение. - Не хочется вас разочаровывать, дорогая, но я никогда больше не буду похож на инспектора Каллендера! А на "Божий дар для женщин" - тем более!
- Я совсем не это хотела сказать! - воскликнула Лия. - Впрочем, следовало догадаться, как вы истолкуете мои слова. Ведь лицо - ваше главное достояние, не так ли? Как, должно быть, ужасает вас перспектива выбыть из обоймы телевизионных красавчиков! Страшно подумать - вас больше не назовут секс-идолом! В самом деле, есть от чего прийти в отчаяние и спрятаться от всех в этом уединенном местечке!
Шон судорожно сжал в руке бокал - еще немного, и хрупкое стекло лопнет. Ему казалось, что устами Лии говорит ненавистная Марни.
- Я, кажется, просил вас не путать меня с моими экранными персонажами, ответил он ледяным голосом. - И, к вашему сведению, я ни от кого не прячусь. Еще до аварии я решил взять двухмесячный отпуск, чтобы как следует отдохнуть перед новыми съемками.
С этими словами он повернулся, чтобы поставить еду в духовку.
- Минут через сорок будет готово. Теперь, если не возражаете, я приму душ и...
Он обернулся - и слова застыли у него на языке. Пока он говорил, Лия встала и подошла к огромному дубовому шкафу, занимающему почти всю стену. Что-то на открытой полке привлекло ее внимание, и Шон догадался, что именно.
"Идиот проклятый! - мысленно выругал он себя. - Ну что стоило убрать эту фотографию?"