- О Боже мой! Вам нельзя...
- Шон, прошу вас! - Сменив тактику, она умоляюще подняла на него огромные глаза и положила руку ему на плечо. - Всего минуту! - Мгновение - и она уже обнимает его обеими руками, касается щекой его щеки. - Пожалуйста!
Шон тяжело сглотнул. До сих пор он считал себя сильным, но, чтобы отказать ей, нужно обладать поистине несгибаемой волей! Знает ли она, понимает ли, что с ним делает? Неужели...
Но, взглянув в ее странно расширенные глаза, Шон осознал, что происходит.
Нет, она не играет с ним, не пробует на нем свои чары. Просто снотворное не лучшим образом подействовало на ее ослабленный болезнью организм. Лия предупреждала, что "тупеет" от таблеток, - так и есть! Похоже, лекарство ослабило ее самоконтроль; она попросту не понимает, что делает.
Надо привести ее в чувство. И Шон видел лишь один способ...
Одной рукой поддерживая Лию, другой он потянулся к крану. Сбросил ботинки, попробовал воду, убедился, что она достигла нужной температуры.
- Пожалуйте мыться!
Прежде чем Лия успела понять, что он задумал, Шон стащил с нее футболку.
- Ч-что вы делаете? - воскликнула она. У нее явно заплетался язык.
- Вы, кажется, хотели принять душ? Так вперед!
И, подхватив Лию на руки, Шон встал вместе с ней под горячие струи. Лия ахнула и прижалась к нему, крепко вцепившись ему в плечи. Шон зажмурился, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами.
- Шон! - вскричала она. - Ваша одежда!
- Ничего, высохнет! - рявкнул он в ответ. Раздеваться Шон не собирался. Пусть он не может подавить своих желаний, своей естественной реакции на ее соблазнительную наготу, одежда поможет скрыть слабость.
- А теперь мы вас вымоем!
Свирепо отбросив с лица мокрые волосы, он потянулся за гелем для душа.
- Представьте, что я - ваш доктор или медсестра. Я ведь переодевал и обмывал вас эти три дня. Держитесь за меня, я постараюсь по возможности быстро разделаться со своей задачей. Идет?
Она неуверенно качнула головой с прилипшей к скуле прядью волос. Тонкие руки обвились вкруг его пояса.
- Да, Шон, - покорно пробормотала она. И эта покорность, столь несвойственная ей, зародила в нем подозрения.
- Лия!
Он приподнял ее голову за подбородок. Глаза ее были полузакрыты, по лицу блуждала слабая мечтательная улыбка.
- Все, что скажешь, Шон.
"Боже, помоги! - мысленно взмолился Шон. Снова зажмурившись, он боролся с терзающим тело желанием. - Тоже мне, доктор нашелся! Будь я врачом, меня давно лишили бы лицензии за неэтичное отношение к пациентке!".
Неужели он и в самом деле полагал, что ее нежное, теплое, нагое тело оставит его равнодушным? Или надеялся справиться с чувствами, возникающими от прикосновения мыльных рук к изящным изгибам?