— Прошлой ночью я прождала до двух часов, а потом, так как вы не появились, легла спать.
— Бедная девочка, — сказал он. — Я обещал приехать, но у меня не было ни секунды свободного времени. Вы уже знаете об этом? — сказал он, бросив взгляд на газету, которая лежала рядом с ее тарелкой.
— Да, — тихо сказала она. — Они, кажется, сделали массу открытий, вроде того, что я была вместе с вами.
— Это я им сказал, — ответил Дик. — Сделав тайну из вашего присутствия, мы ничего бы не выиграли. Помните, что это?
Он положил перед ней лист бумаги — это было письмо, найденное в комнате Малпаса.
— Это мой почерк, — туг же сказала она. — Кажется, это одно из тех писем, которые я переписывала для мистера Малпаса.
— А вы не помните, какое именно? Не припомните ли вы его содержание?
Она покачала головой.
— Для меня они представляли полную бессмыслицу, и я переписывала их чисто механически, — она задумчиво нахмурила брови. — Нет… Это были совершенно обычные записки. Большинство из них содержали совершенно пустяковые секреты. Но где вы это нашли?
Он не захотел пугать девушку, и, не отвечая на ее вопрос, продолжал расспросы.
— У Малпаса были какие-либо другие дома? Может быть, какая-то часть писем и заметок спрятана где-то в надежном месте?
— Нет, — сказала она, но внезапно добавила: — Что мне делать с деньгами, которые он мне дал?
— Вам лучше хранить их у себя до тех пор, пока за ними не обратится законный наследник, — с усмешкой сказал он.
— Но он ведь не умер, не так ли? — спросила она взволнованно.
— Этот старый дьявол может прожить еще чертовски долго, — ответил Дик. — Но он умрет через семь недель после того, как я наложу на него лапу.
Он еще раз попросил ее описать внешность Малпаса и все записал. Несомненно, это был тот человек, чье лицо он видел через слуховое окно.
— Он где-то здесь, в Лондоне, вероятнее всего, в своем доме… Дом полон всяких тайников, где можно спрятаться.
Действительно, если бы Шеннон обнаружил один из них, тайна дома на Портмен-сквер не была бы больше тайной.
Нельзя сказать, что Одри была только поражена всеми этими событиями. Это было бы слишком слабым и неподходящим определением ее настоящих чувств. После того, как Дик ушел, она прилегла на постель, так как очень устала, и ей хотелось спать, и с улыбкой легкого раскаяния вспомнила предостережения миссис Граффит. Что старая женщина подумала бы о ней! Одри не сомневалась в том, что история ее «преступной деятельности» еще не забыта. Очень возможно, что ее бывшая ферма стала известна всем как жилище хитрой, ловкой, даже немного романтичной преступницы. Быть может, к стене дома даже прикрепили табличку с надписью «Здесь много лет жила известная Одри Бедфорд!» — думала Одри, засыпая.