— Вот так работа! — сказала Габи, когда все было кончено, и вдруг начала плакать.
Сирокко оставила ее в покое и начала накладывать на ногу Билла шину. Все это время он был без сознания. Сирокко встала и протянула окровавленные руки в сторону Габи. — Нам надо двигаться отсюда, — сказала она. — Здесь нехорошее место. Нам надо найти сухую стоянку и дожидаться, пока ему не станет лучше.
Его, наверное, не следует двигать.
— Ты права, — вздохнула Сирокко, но у нас нет выхода. На следующий день мы должны выбраться на более возвышенную местность, которую мы уже видели ранее. Давай двигаться.
Поиск нового места занял не один, а два дня и это были ужасные дни.
Они часто останавливались, чтобы простерилизовать бинты для Билла. Шары, которые они использовали для нагревания воды, были далеки от керамического горшка; шар расслаивался и готов был раствориться в воде, сама вода становилась мутной. Для того, чтобы вскипятить воду, уходил почти час, так давление на Гее было выше атмосферного.
Габи и Сирокко спали урывками, стараясь выбирать время когда река была широкая и спокойная. Но когда они вышли на опасное пространство, им необходимо было обеим стать настороже, чтобы не посадить лодку на мель. Регулярно продолжал идти дождь.
Билл спал и когда он впервые проснулся после двадцати четырехчасового беспробудного сна, он выглядел, по крайней мере, на пять лет постаревшим. Лицо его приобрело землистый оттенок. Когда Габи меняла повязку на ране, то она ей совершенно не нравилась. Нижняя часть ноги и большая часть ступни были почти вдвое меньше нормального размера.
Когда они отплыли от болота, он был в бреду, сильно потел, был весь в жару…
Рано утром следующего дня Сирокко позвала цеппелин, в ответ тот просвистел ей:
— Ладно, я передам ему. Но Сирокко начала опасаться, что уже слишком поздно. Она наблюдала как цеппелин спокойно уплывает по направлению к замерзшему морю и казнила себя за то, что настояла покинуть лес. Если это даже было необходимо, то почему нельзя было проделать это на цеппелине, пролетев над всей этой территорией, на расстоянии от этого ужасного существа похожего на рыбу, которое они не сумели убить и которое чуть не погубило их всех, и неизвестно еще, что будет с Биллом?
Сейчас ее доводы были такими же вескими, как и тогда, когда они начинали свое путешествие к ступице, но это не мешало Сирокко винить себя. Габи не выносила полета на цеппелине, но они должны были найти выход. И выход этот должен был быть более приемлемым, она не имела права рисковать жизнями людей, Сирокко было тошно от чувства своей вины. Ей хотелось умереть, хотелось, чтобы кто-нибудь принял на себя ее ношу. Как могло прийти ей в голову, что она может быть капитаном? Что она совершила как капитан с тех пор как приняла командование «Властелина Колец»?