Я не успела и рта раскрыть, как Агелена, давясь смехом, доложила:
- Конечно, она запомнила, он же предложил ей выйти за него замуж!
Тили посмотрела на меня ласково и вдруг обхватила за голову и прижала к себе. Я угодила лбом как раз в ее тугой живот.
- Бедная ты, бедная! - сказала она. - Забыть его сможешь?
Я ничего не ответила. Зачем огорчать беременную женщину? Вместо ответа я поинтересовалась:
- А фонарик кто-нибудь захватил?
- Ты что, не видишь в темноте? - Тили отстранила меня и подозрительно прищурилась.
- Она не знает, она, наверное, еще не пробовала! - проявила родственную поддержку Агелена.
- Стойте здесь, мы с Микарием притащим тело, - строгим голосом, отметающим всякие попытки обсуждения, приказала Тили.
Мы с Агеленой остались у тачки.
- Правда, она красивая,.. - не спросила, а мечтательно выдохнула Агелена.
- Я такую красоту только в музее видела. На картинах. На разных, уточнила я. - Если собрать с самых прекрасных портретов - глаза, нос, руки...
- А спорим, волос таких ни у кого нет!
Я не стала спорить.
На тачку тяжелую ношу мы поднимали все вместе. Потом Тили попросила отдохнуть минуточку и стояла, прогнувшись и обхватив поясницу ладонями. Она смотрела сквозь кроны деревьев в небо и вдруг ткнула пальцем вверх:
- Вега сегодня какая яркая...
Пользуясь передышкой, я решила кое-что у нее выяснить:
- А что такое - девственница?
Агелена прыснула и запряталась за Микария.
Тачка при этом угрожающе покачнулась.
- Смотря что вкладывать в это слово. Если оттенок невинности, то это неосуществимая мечта человечества. А если говорить о физиологии... - Тили задумалась. - То совсем просто: крепко сжатые ноги. Иногда это приводит к умению выбирать одного мужчину на всю жизнь.
Со страшным скрежетом мы провезли тачку, до пруда. Там подобрали мою многострадальную корзинку. Я ничего не поняла из ее объяснений.
- А что, - поинтересовалась Тили, опять отдыхая прогнувшись, - пирожки действительно с яблоками? - При этом она сделала такое лицо, что я обругала себя последними словами за вредность, проявленную утром.
- Действительно...
Как недосягаемо давно было это утро! А если по правде, то другой начинки просто не было.
И мы пошли, скучившись вокруг тачки, которую вез Микарий, потому что дорога от пруда вся была в рытвинах и тачка то и дело заваливалась. И я поняла, что отлично вижу в темноте. Хотя, конечно, назвать темнотой эту подступившую молочную ночь было трудно. Звезды на небе можно было разглядеть только в затененных местах, а таких мест до дома с красной черепицей не было, поэтому мы шли под скрежет колес в клочьях тумана и без единой звезды, освещающей путь. И вот мы оказались у высокого забора с большими воротами, запертыми на замок. Тили сняла с пояса связку ключей, отперла ворота, и мы все вместе проволокли тачку по огромному двору, в котором никого не было, кроме белой лошади, застывшей призрачным изваянием посередине.