Аврора выронила первую чашку.
Платон встал, посмотрел на книгу более внимательно. Это было издание в мягком переплете. Усаживаясь, он заметил пристальный взгляд Илисы. Робко улыбнулся ей, стараясь скрыть переживания за подобное обращение с книгой. Федор же продолжал чтение:
- "Про хвост я ничего не могу сказать, - отвечал конюший. - Сам признался, что ты прохвост! - воскликнул Гаргантюа". - Федор с веселым видом осмотрел присутствующих. Не дождавшись нужной реакции, решил объяснить: - Про хвост и прохвост - получается одинаково, когда говоришь! А еще: "Так ли, не так ли, сунь себе в нос пакли. Кто слишком много такает, тому птичка в рот накакает!" Вы чего, как на похоронах? Вам не смешно? Подумаешь, подрались с Венькой из-за бабы. Это наши проблемы. Ведь все живы, чего дуться? Иди сюда, - он постучал ладонью по ноге.
Илиса сразу подошла и присела на место, по которому постучал Федор.
- Жена, ты меня любишь? - спросил Федор весело.
- Конечно, Феденька, - ответила Илиса, закинув голову вверх и шаря глазами по его лицу.
- Значит, тема закрыта, - постановил Федор.
- Я, Феденька, всех люблю, - тихо промолвила Илиса. - Я как-то поняла, что выжить можно, только если всех полюбить. Иначе - никак.
- Но меня-то - больше всех? - настаивал Федор.
- Нет, - покачала головой Илиса. - Я всех люблю одинаково. Разве что... Вот Платона Матвеевича я люблю больше всех. Потому что он - добрый и глупый.
Платон, уже встававший, чтобы уйти, дернулся и столкнул свою чашку на пол. Вторая.
- Ночью поговорим и выясним, кого больше, - самоуверенно заявил Федор.
- Конечно, Феденька...
Платон не мог заснуть. Таращился в потолок, считал прыгающих баранов, потом включил плеер и надел наушники.
Около трех часов ночи он почувствовал, что кто-то сидит у него в ногах. От страха, что это опять окажется Илиса, он подхватился и выскочил из постели как ошпаренный.
- Тише, Тони, - попросил Вениамин. - Пойдем со мной.
- Не надо, - тоже шепотом попросил Платон. - Не надо никуда ходить!
- Надо, Тони. Надо выяснить это раз и навсегда! Пойдем со мной. Она не могла сказать Федьке, что его любит. И смотреть честными глазами. Она меня любит.
- О господи! - простонал Платон, схватив себя за волосы на висках. - Не надо ничего выяснять! Завтра мы с тобой уедем за город, все образуется.
- Тш-ш-ш... - Веня призвал молчать.
Они услышали, как по коридору кто-то пробежал, смеясь.
Подошли к двери и осторожно выглянули. В ванной комнате в проеме открытой двери стояла голая девочка такой завораживающей красоты, что у Платона помутилось в глазах. Она звала к себе легкими изящными движениями ладони.