- Чего? - нахмурился Птах. - Скажите проще. Что может привлекать в недоразвитом теле?
- Смысл жизни, - просто ответил Платон. - Смысл жизни в ее священной хрупкости.
- Странно слышать подобное от человека вашей комплекции.
- Кто знает, - вздохнул Платон, - кто знает...
- До определенного вашим братом совершеннолетия Федора Омолова осталось чуть больше месяца, - вдруг заметил Птах, рассматривая себя в зеркале. Платон уставился на его отражение и вдруг разглядел страх.
- Вы сейчас задаете себе вопрос, кто мне позволил вторгаться в вашу жизнь, да? - подловил его взгляд Птах. - Рыться в интимном, заставлять выделывать совершенно невероятные вещи, так?
- Это смерть позволила, - ответил Платон тихим голосом. - Я уже думал об этом. Только смерть брата могла позволить вам вытворять со мной такое. И знаете, что еще мне пришло в голову? Раз вы используете даже смерть себе на пользу, что вам стоило самому ее организовать?
Они смотрели друг на друга в зеркале, и тоска сковала сердце Платона предчувствием горя. И еще он подумал, что сейчас может умереть - еще один инсульт. Или просто превратиться в неподвижный обрубок, а этот человечек с детским розовым личиком, которое бывает у "доброго пьяницы", как подметил в своей книжке Рабле, будет приходить и высасывать остатки жизни из его обездвиженного тела или бесцеремонно топтаться у могилы.
Дверь кабинета резко распахнулась - ни намека на стук, - и вбежал радостный, возбужденный чем-то Вениамин.
- Сто двадцать восемь! - выпалил он.
- Веня!.. - перебил его Платон, пытаясь предупредить племянника, чтобы тот молчал в присутствии Птаха, но не успел.
- Сто двадцать восемь маленьких сереньких личинок! Они все живые, закончил Веня уже менее радостно, заметив, наконец, выражение глаз дядюшки, и вдруг - толчком - пролетел от двери к середине комнаты.
За ним появился сердитый Федор - это он толкнул брата.
- Я считаю это насмехательством, - заявил Федя, подумал и уточнил: - И даже надругательством!
- Давайте обсудим наши семейные проблемы без посторонних! - угрожающе повысил голос Платон.
Коля Птах вертелся в комнате еще минуты две, уверяя присутствующих, что страхование от несчастных случаев - лучший способ уберечь себя от любых надругательств. Потом ушел.
- Кто над кем надругался? - устало закрыл глаза Платон, поникнув головой.
- Гимнаст надругался над трупом, а Венька ему помогал!
У Платона опять все похолодело внутри. Гимнаст надругался над трупом? Поистине - горе тянет за собой все новые неприятности! Как говорится, подошла беда... Двадцать лет назад Гимнаста уволили из морга, где он и жил и сторожил, именно за надругательства над трупами. Гимнаст оставлял на мертвых телах надписи, смысл которых понять было трудно, уверяя, что это послания на тот свет, за что и отбыл полгода в психушке.