- Понимаю вас, Йохим. Я думаю - личной совестью каждого. Хотя и она, как все земное, часто барахлит, сбивается с ориентиров, заложенных в душу, очевидно, свыше, какой-то мудрой силой, как ее не назови. Человек, если он нормален, испытывает потребность в добре и красоте, как нуждается в питье и пище, в продолжении рода. Даже сбитый с толку общепринятыми законами и мерками, он томится по доброму деянию. Он хочет быть хорошим перед лицом какого-то единственного зрителя, которого он сам и придумал лучшей, изначальной частью своего существа... Я знаю одного американца, выпускающего пистолет "Беретта", ставший знаменитым, как любимое оружие Джеймса Бонда. Так вот он, разбогатевший и расширивший свое производство за счет потребности человечества в убийстве, содержит местный оперный театр, куда регулярно выводит на премьеры всех своих рабочих-оружейников... А фашистские палачи, известные своим пристрастием к великой классической музыке, вдохновлявшиеся Бетховеном и Моцартом? Где их добро и зло?... Ладно, друзья, мы можем здесь профилофствовать всю ночь, но так ничего и не решим. Предлагаю перед сном прогуляться к морю, мимоходом осмотрев мой маленький "музей"."
...Большой зал в доме Остина был превращен в своеобразную галерею, где кроме картин и нескольких скульптур были выставлены самые разные предметы, неведомо как сюда попавшие - какое-то ветхое, изодранное знамя, старая коллекция уже поблекших бабочек, круглые часы под стеклянным колпаком и даже абсолютно заурядный кирпич, покоящийся в специальной витрине.
- Я не коллекционер и не знаток искусств. То, что вы здесь видите сувениры моего жизненного пути, чрезвычайно для меня ценные. За каждым из них - целая история или судьба. Эти картины, - Остин указал рукой на левую стену, - действительно представляют художественную ценность, а те - махнул он в дру
гом направлении, - чисто личную. Хотя, может, и художественную тоже. Говорят, что это зачастую решает только время.
Внимание Йохима привлекла небольшая икона в потемневшем серебряном окладе, лежащая в застекленной витрине.
- Я, кажется, знаю, - это православная икона Божьей Матери, - сказал он хозяину. - У моей бабушки-славянки была похожая, и у нее все время мерцал огонек. Я даже помню с детства слова молитвы, которую она шептала перед сном, стоя на коленях: "Свята Марья, Матка Божия..."
- Это ты по-каковски декламируешь? - поинтересовался Дани.
- Кажется по-словацки, а может - по-русски. Эти языки на слух иностранца трудно неотличимы, как вы считаете, Остин?
...Потом все спустились к пустому пляжу и Сильвия, еще находящаяся во власти музыки, медленно пошла в воду прямо в сандалиях и шифоновом платьице. Она просто не замедлила движения на ступенях каменной лестницы, продолжая двигаться все дальше и дальше. Все молча смотрели, как светлый силуэт погружается в черную бездну. Потом, уже исчезнув по плечи, Сильвия обернулась и, подчиняясь какой-то звучащей для нее одной мелодии, направилась к берегу. Ее плавное, бесшумное, без всплесков и брызг, движение казалось фантастическим трюком, а рождающееся из тьмы, обрисованное складками ткани, тело - мраморной скульптурой. Выросшая на берегу, Сильвия мелко дрожала, даже в темноте было видно, как сияют ее глаза: