Многие вожди градани довели бы до разорения собственные владения, стремясь добавить к ним новые территории. Но Бахнак не был обычным вождем. Он знал, что не может быть прочного мира, пока жив Чернаж, однако хорошо понимал, что случится, если он рассеет свои силы по отдельным гарнизонам, слишком слабым, чтобы выстоять в одиночку. Он мог разбить Навахк и его союзников в битве, но, чтобы покорить их, ему нужно было время. К тому же требовалось упрочить отношения с союзниками, которых привлекли к нему военные победы. И он купил себе это время, опутав Чернажа и его сторонников паутиной мирных предложений, договорами о совместной обороне и дополнительными условиями, разобраться в которых было трудно и Пурпурному Лорду. Полдюжины подозревающих друг друга вождей градани решили, что задача для них слишком сложна, и потребовали более простых (и традиционных) средств ее разрешения. Бахнак настоял на обмене заложниками. Базелу не повезло, потому что Навахк, наиболее сильный противник Харграма, мог претендовать на заложника из правящей семьи.
Именно в этом случае Базел очень хотел бы избежать обязанностей, которые накладывало на него положение сына Бахнака. Быть градани Конокрадом уже было довольно рискованно. Он на голову возвышался над самыми рослыми гвардейцами племени Кровавого Меча, и это сразу же выдавало чужака. Но хуже всего, что сокрушительные поражения унизили Навахк, что сделало Базела ненавистным чужаком. Но и с этим можно было примириться, если бы Навахком не управлял князь Чернаж, который не только ненавидел князя Бахнака и его сына, но и презирал их как выродков, изнеженных слабаков. Его прихвостни наперебой подражали своему повелителю, каждый старался показать, что его презрение глубже.
Пока что положение заложника обеспечивало Базелу относительную безопасность, и его меч не покидал ножен. Но ни один градани по своей природе не подходит на роль дипломата, и Базел подозревал, что годится для нее еще меньше других. Тем более здесь, где приходится молча выслушивать оскорбления, за которые в ином месте обидчик заплатил бы кровью. Иногда ему казалось, что Чернаж намеренно хотел бы вывести его из терпения, ввести в раж, чтобы получить предлог стряхнуть путы унизительных соглашений. Или Чернаж воображал, что воины Харграма более не способны впадать в раж? О таком скользком типе, как Чернаж, трудно было что-то утверждать наверняка, но в его безграничной ненависти и презрении к князю Бахнаку и всем харграмским нововведениям можно было не сомневаться.
В общем-то, Базел мог понять точку зрения врага. Ведь он сам был градани. Ему было знакомо стремление сражаться, горячая жажда ража, он разделял отвращение своего народа к любой слабости. Но вот чего нельзя было понять, так это как может Чернаж всерьез считать Бахнака дураком. Чернаж с насмешкой говорил, что Харграм – город торгашей, разучившихся воевать, но не думал же он, что Харграм обязан