Едва опасность миновала, я снова стал лихорадочно искать свой билет. Искал вплоть до самого Тампере, но так и не нашел. Вот и этот молодой человек наверняка будет искать свою расческу до самой последней минуты и все равно не найдет.
Однажды, помню, на станции Хэмеенлинна в наш поезд неожиданно проник продавец лотерейных билетов. Он шел как-то крадучись, на цыпочках, и все жался к сиденьям. Вроде бы "я - не я, и лошадь не моя". Лотерейщик с трудом удерживал пухлую кипу билетов, перехваченную тонкой красной резинкой. Вдруг что-то хлопнуло, и резинка перелетела на спинку моего сиденья, как раз вровень со щекой, да так и застряла в обивке. Помню, у меня у самого однажды "выстрелила" в точности такая же резинка и села на кромке обоев под потолком. Что ее там держало, интересно?.. Под утро она все же шлепнулась на пол... Вот и лотерейные билеты, к ужасу продавца, тоже полетели на пол. Причем нет чтобы врассыпную, а то образовали какие-то странные завихрения и кружили себе и кружили... Вы бы видели, какую бешеную энергию развил при этом продавец: он извивался и на лету выхватывал свои билеты из этих "воронок", чтобы они - упаси боже! - не коснулись пола. И что за спешка, спрашивается?! Сгорели бы они, что ли?! Тут меня и осенило: торговал-то он ими незаконно. И помочь ему было нельзя - еще подумал бы, что я хочу присвоить его дурацкие билеты.
Лотерейщик наконец сошел в Риихимяки, а мне предстояло трястись до Хельсинок. Я откинулся на спинку и приготовился вздремнуть, да тут заметил, что под скамьей напротив что-то белеет. Пригляделся, оказалось, лотерейный билет. Я поднял его, надорвал и развернул - глухо. Потом увидел: между витками батареи торчит еще один. Я нагнулся за ним, а под скамьей еще три, а там еще и еще... На сей раз два из них выиграли по новому билету. Тут уж, как говорится, нельзя было упускать случая. Я нырнул под скамью и пополз собирать урожай... Я выполз в противоположном конце вагона на глазах у изумленных пассажиров и, отряхиваясь, побежал в тамбур. Сгорая от нетерпения, я вскрыл их и просмотрел: билетов было свыше тридцати, но ни один из них не сделал меня, как пишут в газетах, счастливым обладателем фотоаппарата, велосипеда шли радиоприемника. Мне, правда, выпало с десяток новых билетов. Но кого это волновало?!
Урна, по форме смахивавшая на бутыль из-под виски, давно переполнилась надорванными лотерейными билетами. До чего же они длинные - смотреть противно! Каждый приходилось, разворачивать раз пять. У меня пропала охота искать. Что за лотерея такая, хоть бы раз почувствовать вкус выигрыша! В принципе-то я не против лотереи. Бывает, повезет. Взять хотя бы ту лотерею, которую затеяли у нас на институтском вечере. Я тогда еще студентом был, золотое времечко! Мы устроили ее для себя, всего на девяносто девять человек, никого из посторонних не было. И что вы думаете? Выигрыш, как нарочно, пал на нашего профессора. Да не просто выигрыш, а большущая бутылка заморского вина с шикарной этикеткой. Я не успел разобрать названия, когда ее демонстрировали залу, а жаль. Было как-то неловко отдавать бутылку профессору - все знали, что он убежденный трезвенник. Кое-кто предложил преподнести ему настольную лампу, что стоит в кабинете куратора. Но поздно, все уже видели выигрыш. Профессор, кстати, очень обрадовался. Он даже прижал бутылку к груди, студенты смеялись, сам профессор хохотал больше всех, даже больше, чем требовало приличие. Его почему-то сразу потянуто домой, хотя обычно он задерживался со своими питомцами до начала танцев. Но не успел профессор выйти за дверь, как раздался грохот. Бутылка упала и разбилась вдребезги, на мелкие осколки. Осколки разлетелись до самой парадной двери и усеяли улицу перед входом. Они еще долгое время похрустывали у нас под ногами. Небось и сейчас все еще хрустят. Вот люди - не догадались дать профессору портфель, не стал бы он прятать бутылку за пазуху, как самый обыкновенный пьянчужка.