Она подергала его за рукав.
— Вот место, где миссис Уэлби делает прическу. Я вернусь через час. Сможешь подойти к этому времени?
Карр безразлично ответил: «Да».
— Хорошо. А потом пойдем пить чай. Пока!
Он смотрел, как она уходит, с забавным чувством облегчения. В его распоряжении целый час, и в этот час от него ничего не потребуется! Не нужно говорить, не нужно заниматься любовью или отказываться заниматься любовью. Подобное чувство испытываешь, когда уходят гости. Ты был рад их принять, наслаждался их обществом, но есть что-то особое в том, когда твой дом снова принадлежит только тебе. Правда, когда Карр оставался один, всегда существовала возможность, что его одиночество будет нарушено неугомонным привидением: он услышит шаги Марджори на лестнице… ее смех и плач… ее убитый голос, повторяющий: «Нет, нет, я не скажу тебе его имя, я не хочу, чтобы ты его убил. Нет, Карр, нет!»
В его мысли ворвался реальный звук. Карр стрельнул глазами, так же нервно нахмурившись, как это делает Рета, и увидел мистера Хоулдернесса, который, как всегда, выглядел благожелательным и щедрым дядюшкой. Самые ранние воспоминания Карра были связаны со щедростью мистера Хоулдернесса, подарившего ему полкроны. Он ничуть не изменился — достойный вид, цветущий цвет лица, добрый взгляд, рокочущий бас — благословенный восемнадцатый век, из которого так и не выбралась его контора, отделанная панелями в георгианском стиле. Его нотариальная контора считалась старомодной, деревенской, где свято блюдут традиции. Мистер Хоулдернесс хлопнул Карра по плечу и спросил, где тот так долго пропадал.
— Рета будет рада, что ты у нее поживешь. Как она? Надеюсь, не слишком много работает? Когда я ее видел, мне показалось, что она перетрудилась. Она сказала, что в саду все делает сама.
— Да, ей приходится выращивать овощи. В доме тоже полно хлопот — миссис Фаллоу приходит только на два часа в неделю. Я считаю, Рета слишком много работает.
— Заботься о ней, мой мальчик, заботься. Хорошие люди — редкость, а сама она о себе не позаботится, таковы все женщины. Между нами говоря, у них есть все добродетели, кроме одной — здравого смысла. Но не говори, что я это сказал. Свидетелей нет, и я отопрусь! — Он раскатисто засмеялся. — Ну ладно, нечего мне стоять и судачить. Я весь день провел в суде, теперь нужно зайти в офис. Кстати, я слышал, что вернулся Джеймс Лесситер. Ты его никогда не видел?
Карр растянул губы в улыбке, такой же быстрой и нервной, как его мимолетная хмурость.
— Ни разу в жизни. Он скрылся за горизонтом до того, как меня подбросили в Меллинг.