Пока мать не пошла по третьему кругу, Ванечка поспешно сказал:
- Да, ладно, ма. Я все понял - чай, не впервые замужем.
- Скажи, какой взрослый! - улыбнулась Марина Александровна. - Чтоб у меня тут без художеств! Приеду - накажу.
Она обняла сына.
Проводив мать до аэропорта и возвратившись домой, Ванечка первым делом позвонил Андрею Житнику, который должен был вернуться из стройотряда.
- Нет, старичок, сегодня не могу, - сказал Житник, когда Ванечка пригласил его к себе отметить встречу, свободу, наконец-то сданный экзамен и вообще. Воссоединение семьи, святое, понимаешь, дело. Папа плачет, мама плачет и вокруг сыночка скачет... Жаждут пообщаться после двухмесячной разлуки. Давай-ка завтра подруливай к "Жигулям" прямо к открытию. Подзарядим батареи - и к тебе. А сегодня никак не могу. Может, Барону позвонишь?
У Барона ответили, что Эрика Вильгельмовича нет и неизвестно, когда будет. Ванечка спустился в гастроном и купил бутылочку "Киндзмараули" - в такой радостный день надираться не хотелось.
Утром его разбудил звонок в дверь. Он спросонок помчался открывать прямо в трусах, без очков.
- Здорово, кавалер! - оглушительно гаркнула Нинка. - Мы сегодня пораньше, заканчивать будем...
Ванечка махнул рукой - валяйте, мол - и поспешил к себе. Неудобно все-таки в одних трусах. Какие-никакие, а все же женщины.
Он подремал еще немного, потом встал, влез в халат, ополоснул лицо в кухне, наскоро позавтракал кофе с бутербродом, переоделся и направился к выходу.
Когда он зашнуровывал ботинки, в прихожую высунулась Нинка.
- Далеко ль собрался, кавалер?
Ванечка с удивлением посмотрел на нее.
- Нет. А что?
- Нам еще часика на три осталось. Потом надо тебе работу принять, рассчитаться честь по чести...
Ванечка отмахнулся.
- Да ладно. Я ненадолго.
У "Жигулей" он был ровно в одиннадцать, к самому открытию. Огромная толпа штурмовала двери. Что поделать, на весь большой город было тогда всего четыре пивных учреждения, где подавали не разбавленную мыльной водичкой ослиную мочу в кружках, а относительно сносный бутылочный продукт: "Жигули" на Владимирском, так называемый "Маячок" на углу Невского и Маяковской, "Медведь" на Потемкинской и еще одно заведение в стиле "нэп" на Староневском. Именно в эти точки съезжались серьезные любители со всего Ленинграда, и об-служиться по-быстрому можно было лишь при особо удачном стечении обстоятельств. Сегодня таких обстоятельств не намечалось - в толпе ни одной знакомой рожи; вместо старичка-швейцара, почетного клювиста, прозванного "Алексеем Николаевичем" за очевидное сходство с Косыгиным, торчит какой-то новый, молодой; выражение лиц у публики самое деловое - с такими на халяву не проскочишь.