Точно так же, легко, ненавязчиво, с юмором он во второй половине дня занимался с нею общеобразовательными предметами. Даже сухая математика и заумная физика становились в его изложении понятными и занимательными, как детективы Жанризо. Через два месяца Лиз обрела манеры настоящей леди, прекрасно танцевала, бойко щебетала по-английски, а знания школьных предметов, несомненно, снискали бы ей все мыслимые похвальные грамоты в ее родной школе в Балансе. Но ей была омерзительна сама мысль о возвращении в Баланс.
В конце июня Алан устроил ей настоящий экзамен в присутствии двух пожилых господ, которых ей представили как мистера Смита и мистера Джонса. Любезно, как учили, представившись в ответ, Лиз автоматически отвечала на легкие вопросы, а сама пытливо вглядывалась в непроницаемые лица Смита и Джонса, мучительно гадая, который из них, возможно, является ее таинственным отцом. Но оба так и просидели истуканами, а по окончанию испытаний молча удалились, не попрощавшись.
— Поздравляю, солнышко, мы с тобой отстрелялись cum laude, что значит, с отличием, — сказал Алан за обедом. — Теперь в обучении твоем наступает перерыв. Собирайся в путешествие.
— В Баланс? — шепотом спросила Лиз, чувствуя, как сердце ее падает ниже пяток.
— Несколько дальше... Юная леди, позвольте уведомить вас о том, что за исключительные успехи вы премированы поездкой на чудный островок греческого архипелага по приглашению одного почтенного джентльмена...
— Отца?! — воскликнула Лиз. — Моего отца?
Неужели я, наконец; увижу его?
— Этого я не могу сказать.
— Но почему? Зачем вся эта таинственность? Кто он? Арабский шейх? Какой-нибудь крупный мафиозо, взявший с тебя кровавый обет молчания?
Алан весело рассмеялся.
— Поверь, солнышко, никакого обета молчания я не давал и с удовольствием рассказал бы тебе все, что знаю. Только, увы, я не знаю почти ничего. Меня наняло одно престижное кадровое агентство, и признаюсь, я был крайне удивлен, что предложение поступило через Баффина, директора нашей школы, и он тут же дал под него трехмесячный оплаченный отпуск. Я, разумеется, согласился, о чем нисколечко не жалею.
— Я тоже... — пролепетала Элизабет, обмирая изнутри. — А ты... ты поедешь со мной?
— Увы, мой отпуск окончен. Но мне почему-то кажется, что мы еще встретимся...
Через три дня, погожим и тихим летним вечером Элизабет сошла с белоснежной яхты, забравшей ее в Салониках, на берег острова, сразу же показавшимся ей земным раем. Пока носильщики под руководством мадам Нонжар, дуэньи, приставленной к ней на время путешествия, укладывали чемоданы в открытый автомобиль неизвестной ей марки, Лиз любовалась окрестностями, с наслаждением вдыхая свежайший, напоенный хвойными ароматами воздух.