Художник отошел к столику с разнокалиберными бутылями, а дедушка Макс обернулся к Лиз и тихо сказал:
— Борис живет в том домике на холме. Отменный пейзажист. Как-нибудь загляни к нему, посмотри работы, и не бойся, он совсем не страшный, только дикий немного, что неудивительно, потому что он русский...
— Макс, я все слышу, — неожиданно отозвался художник. — Во-первых, я не дикий, а наполовину ручной, а во-вторых, не русский, а наполовину ингуш, это такой народ на Кавказе...
— Тысяча извинений, дорогой Борис, вечно забываю, что не все такие глухие, как я... Что ж, начнем, пожалуй.
Лиз освободила кресло для Бориса, вновь улеглась на шкуру медведя и принялась с любопытством разглядывать гостя. Она никогда еще живьем не видела ни одного русского...
* * *
— Что ж, Бет, меня ознакомили с твоими достижениями. — Лорд Морвен неторопливо перебирал бумаги, разложенные перед ним на массивном письменном столе. — Отличные знания по всем обязательным предметам, сертификат об окончании курса русского языка и культуры, диплом Академии Искусств, участие в трех выставках. Победа на конкурсе бальных танцев, приз за исполнение роли Розалинды, вице-капитан хоккейной команды, хм-м, это уже интересно. Комплиментарный отзыв доктора Баффина, в высшей степени комплиментарный отзыв мистера Мак-Коркиндейла, что, впрочем, неудивительно... У меня только один вопрос, Бет.
— Да, сэр?
Элизабет навытяжку стояла в центре громадного зала — библиотеки особняка лорда Морвена на Гросвенор-Сквер.
— Долго ли еще вы, леди Элизабет Морвен, намерены выставлять на всеобщее посмешище себя, тем самым, косвенно, и меня, вашего отца и опекуна. Отвечайте!
— Я не понимаю, о чем вы, сэр...
— Я говорю о тех преувеличенных знаках внимания, которые ты оказываешь мистеру Мак-Коркиндейлу. Лодочные прогулки, посиделки в кафе, наконец, эта нелепая сушеная роза, вложенная тобой между страничек эссе по истории английского театра. Согласись, это несколько выходит за рамки нормальных отношений школьницы и ее наставника.
— Но, сэр, я же не вечно буду школьницей!
Лиз дерзко взглянула отцу в глаза, но тот лишь рассмеялся.
— О да, и я ничуть не сомневаюсь, что твою прелестную головку не раз посещали картинки вашего совместного счастливого будущего: маленький домик на берегу Северна, кварта молока под дверью, целый выводок маленьких рыжих Мак-Коркиндейлов... Да только, деточка моя, это исключено, совершенно исключено. И отнюдь не потому, что твой отец — ископаемый тиранозавр, одержимый всеми сословными предрассудками викторианской эпохи. А потому, что твой избранник — чистопородный гей, иными словами, джентльмен, предпочитающий мужчин. Кстати, это одна из причин, почему многие лучшие семьи Англии без опасений вверяют ему своих дочерей. Вот так. Пусть эта маленькая история послужит тебе уроком на будущее. И запомни, Бет: леди может подать повод для злословия, для зависти, для осуждения, но никогда — для насмешек... А в остальном ты была молодцом.