– Да, я понял, что они любят друг друга, – вспомнил Анастас.
– И это возбудило в вас ревность?
Но этого уже Несси не помнил, хотя, объективно говоря, подобное признание было бы ему только на пользу. Именно тут следователь задал свой самый важный вопрос, который должен был объяснить все:
– Вы утверждаете, что перед тем, как пойти на этот день рождения, были или по крайней мере чувствовали себя вполне нормальным.
– Да, – решительно согласился Несси. – Может, только чуть больше обычного напряженным и беспокойным.
– То есть, вы помните и осознаете все, что делали.
– Да. Во всяком случае, пока не попал в квартиру. Или чуть раньше.
– Вы помните, когда взяли финский нож?
– Конечно.
– Тогда объясните, зачем вам понадобился нож? Зачем вы вооружились, идя на день рождения?
Несси молчал.
– На день рождения ходят с цветами, а не с ржавыми финками.
– На этот вопрос мне трудно ответить, – сказал Несси. – Но каким-то необъяснимым обратом мной овладела мысль, что Рени что-то угрожает… Что в случае необходимости я должен броситься ей на помощь…
Потом на эту часть протокола особенно нажимали психиатры, утверждая, что психоз, в сущности, начался гораздо раньше. Каждому известно, что эндогенные психозы начинаются с подозрительности и мании преследования. Знал об этом и следователь, но он был обязан продолжать допрос.
– Согласитесь, что это не объяснение, – сказал он.
– Она была в опасности! – уже с некоторым раздражением ответил Несси.
– Что же ей угрожало?
– Не знаю… Вероятно, я боялся, что ее унесет река.
– Какая река?
Но Несси не сказал больше ни слова. В сущности, это был единственный вопрос, на который он не ответил.
Такова самая важная часть объемистого следственного дела. Кроме того, имелось множество фотографий, планов, свидетельских показаний. Уцелевшие молодые люди без всякого злого умысла утверждали, что Несси «показался им немного странным», что он «подозрительно оглядывался», словно выискивая среди собравшихся какого-то одного, враждебного ему человека. Ничего более существенного из материалов следствия извлечь нельзя. Так что мы с чистой совестью можем и дальше излагать эту историю в соответствии с известными нам фактами и собственными наблюдениями, помогающими нам проникнуть в суть проблемы. Потому что невменяемость, то есть сумасшествие Несси в момент преступления, еще ни о чем не говорит. Почему психоз не заставил его, например, рвать розы? Или взобраться на памятник Царю-освободителю и кричать оттуда, что он – гений? Или плевать на прохожих? Почему он убил? Вот на какой вопрос мы должны ответить.