– Да, конечно, мы очень хорошо знакомы с Нестеровым, – начал Кынев. – Двадцать лет нас, как говорится, водой не разольешь.
– Несторов утверждает, что вчерашний вечер вы провели вместе, – сказал Димов.
– Да, играли в карты…
– С какого часа и до какого?
– С семи, думаю… до половины одиннадцатого.
– Почему кончили играть?
– Поссорились.
– Это я и хочу знать. По чьей вине поссорились?
Заведующий ремонтной мастерской посмотрел на Димова с удивлением.
– Я думаю, по его, – сказал он. – Вы играете в белот?
– Конечно, – кивнул Димов.
– Мы не открываем карты. Ладно. Но я ошибся и открыл валета. В таком случае – если кто-то возражает – кладем открытую карту в колоду. Ладно. Но он хотел непременно получить валета… Потому и поссорились.
– А Янко считает, что именно вы прекратили игру. Он в конце концов согласился положить четвертого валета в колоду.
Кынев задумался, лоб его слегка наморщился.
– Могло быть и так. Мы много выпили, может, и я придрался. А разве это так уж важно? – спросил он.
– Для меня важно, – холодно сказал Димов.
Кынев быстро взглянул на него.
– Вот оно что, теперь понимаю, – произнес он слегка изменившимся голосом. – Вы хотите знать, не расстроил ли я игру нарочно? Должен вам сказать, что нет. Ссора вспыхнула, как это часто бывает, совсем неожиданно. Кроме того, он меня обидел. Сказал, будто я знал, что это валет, и нарочно его открыл. О валете я действительно знал, но и речи быть не могло, чтобы я сделал это нарочно. И вообще нельзя обвинять, если не уверен.
– Он был пьян?
– Да нет, пьян он не был. Пьет он здорово, и литр ему только так, для разогрева.
– А дальше что?
– Ничего. Игра расстроилась. Да тут еще жена ему помогла, пришла нас ругать.
Янко послал ее подальше, но настроение у нас пропало.
– Вы домой ушли?
– Конечно, домой, – усмехнулся Кынев. – Здесь нет баров, где можно добрать ночью. Сначала нам было по пути, и мы шли с Манаско, потом он пошел к себе, а я к себе.
– Кто-нибудь видел, как вы шли?
Молодой человек нахмурился.
– Вы что, требуете алиби и от меня? – спросил он сухо.
– Здесь только я имею право задавать вопросы! – бросил Димов. – Думаю, что вопросы я задаю вам достаточно вежливо.
– Да, но на каком основании?
– Другие уже спали, а вы в это время находились на улице.
– Я думаю, что именно в этом и состоит мое алиби, – сказал Кынев. – Если кто задумал убийство, первая его забота – пройти незамеченным.
– Не стоит спорить. Вы будете отвечать на вопрос?
– Никто не видел, как я шел, – недовольно ответил Кынев. – Коли человек задержится, он, по крайней мере, стремится не беспокоить других. Я разделся в темноте и лег. Жена сердится, когда я ее бужу ночью…