— Хорошо доехали? — спросил я.
— Это ведь совсем близко, — ответила она. — Мне казалось, что расстояние должно быть больше.
— Вы приехали раньше, — заметил я. Она взглянула на часики, усыпанные бриллиантами.
— Ну, не так уж много!… Сейчас без двадцати пяти пять.
— Четыре двадцать девять, — возразил я. — Вы слишком торопитесь.
— Вам это неприятно?
Она состроила ласковую гримаску, которая привела меня в ужасное раздражение.
— Конечно. у меня есть и другие занятия помимо развлечений.
— Ли, — прошептала она, — будьте же полюбезнее!..
— Я любезен, когда с работйо покончено.
— Будьте полюбезнее, Ли, — повторила она. — У меня… я…
Она замолчала. Я понял, но надо было, чтобы она это произнесла.
— Объяснитесь, — сказал я.
— У меня будет ребенок, Ли.
— Вы, — сказал я, угрожающе уставив в нее палец, — вы плохо вели себя с мужчиной.
Она засмеялась, но осунувшееся лицо ее по-прежнему было напряжено.
— Ли, надо, чтобы вы женились на мне как можно быстрее, иначе разразится страшный скандал.
— Да нет же, — заверил я ее. — Такое случается каждый день.
Теперь я заговорил игриво: нельзя было отпустить ее, не уладив это дело. В таком состоянии женщины очень часто бывают нервозны. Я подошел к ней и погладил ее по плечам.
— Сидите тихонько, — сказал я. — Я закрою лавку, чтобы нам было спокойнее.
Конечно, легче было бы избавиться от нее и от младенца. Теперь у нее было веское основание покончить с собой. Я направился к двери и повернул рукоятку слева от нее, которая поднимала и опускала штору. Она медленно упала, не произведя никакого шума, кроме легкого позвякивания шестеренок, поворачивавшихся в гнезде.
Когда я вернулся на место, Джин сняла шляпу и взбила волосы, чтобы придать им пышность; без шляпы она выглядела лучше; она и вправду была красивая девушка.
— Когда мы уедем? — вдруг спросила она. — Теперь нужно, чтобы вы увезли меня как можно быстрее.
— Мы можем уехать в конце недели, — ответил я. — Дела мои в порядке, но мне надо найти там, в другом месте, себе работу.
— Я возьму с собой денег.
У меня не было намерений быть на содержании даже у девицы, которую я собирался прикончить.
— Для меня это ничего не меняет, — сказал я. — И речи быть не может, чтобы я тратил ваши деньги. Я хочу, чтобы мы условились об этом раз и навсегда.
Она не ответила. Она вертелась на стуле, как человек, который не решается что-то сказать.
— Ну же, — заговорил я, чтобы подбодрить ее. — Валяйте, говорите все. Что вы там натворили, ничего не сказав мне?
— Я написала туда, — сказала она. — Я увидела адрес в отделе объявлений в газете; они говорят, что это уединенное место для любителей одиночества и влюбленных, которые хотят спокойно провести медовый месяц.