И все же до поры до времени нам нужно было действовать осторожно.
Постепенно транспортировка пулемета стала привычным делом, а господа в пивной делали успехи в обращении с пулеметами. Один из них напоминал известного мне штурмфюрера СА, а другой был весьма похож на эсэсовца, жившего вблизи от казармы. Правда, я мог заблуждаться. Кроме того, я и не хотел знать, кто они такие.
В ноябре снова состоялись выборы. Незадолго до этого на первом туре президентских выборов кандидат Коммунистической партии Эрнст Тельман собрал пять миллионов голосов, а теперь Коммунистическая партия собрала шесть миллионов, между тем как национал-социалистская партия потеряла два миллиона голосов. Не могу сказать, что этот итог побудил меня задуматься над происходящим; я воспринял результат выборов как неожиданный исход некоего спортивного состязания.
Рождество я провел в Берлине. Знакомые, с которыми я встречался, да и мои родители, братья и сестра были в подавленном настроении, и праздничные свечи тускло светили. Но Рут излучала такое необыкновенное веселье, что постепенно развеселила нас всех, и это был все-таки прекрасный праздник и прекрасный отпуск.
В новогодний вечер мы пили за то, чтобы наступающий 1933 год был веселым и благополучным.
30 января в солдатской столовой по радио внезапно прозвучали марши. А затем песня:
Знамена вверх, ряды сомкнуть,
СА шагает твердым шагом…
Это была передача факельного шествия в Берлине, оно двигалось от Бранденбургских ворот по Вильгельмштрассе мимо дворца рейхспрезидента, а на балконе вместе стояли и приветствовали проходящих фельдмаршал и ефрейтор: Гинденбург и назначенный им новый рейхсканцлер Гитлер.
Я тогда уже забыл предостережение: «Кто выбирает Гинденбурга, выбирает Гитлера»; к тому же я и без того был сторонником Гитлера. После передачи по радио я с несколькими товарищами пошел в город; там творилось нечто невообразимое. Как только мы появлялись в пивной, там кто-нибудь непременно выражал желание с нами чокнуться. Штурмовики, эсэсовцы, члены союза «Стальной шлем» и союза «Кифхойзербунд», почтовые чиновники, мелкие домовладельцы, коммерсанты, женщины и мужчины, незнакомые и знакомые – все они кричали и пили, перебивая друг друга и чокаясь. Нам скоро стало тошно, и мы вернулись в казарму.
В солдатской столовой пьянствовали унтер-офицеры, Мы туда зашли. Спустя два часа я уже выпил на брудершафт с шестью унтер-офицерами и двумя фельдфебелями. В казарме и клубе горланили песни:
Одержим победу над Францией,
Отважно умрем, нак герои!
Да-да-да-да-да,
Мы в должный час на посту!