- Хелп плиз, доктор, господи, ну, помогите же, сделайте что-нибудь...
Доктор что-то спросил, и тут Ленка зарыдала, стиснув трубку:
- Я ни-че-го не по-ни-ма-а-аю-у-у...
Я молчал и только знаками показывал ей на свою бумажку, которую она с упорством неразумного ребенка отбрасывала в сторону.
В конце концов она сообразила и сказала в трубку:
- Температура сорок.
Я отобрал у нее трубку. Доктор пытался успокоить миссис Истомин и сказал, что надо выпить анальгин с аспирином и лечь спать.
Повесив трубку, я написал на бумажке рецепт доктора. Тут Лена слегка успокоилась и принесла длинную таблетку анальгина и круглую аспирина, на что я показал, что они никак не пролезут в распухшее горло. Алена растворила их в теплой воде, и я, судорожно корчась от боли при каждом глотке, выпил лекарство.
Часа в три ночи нарыв прорвало, я до изнеможения и сердечного звона в голове изверг какое-то неимоверное количество нечисти, зато мгновенно покрылся испариной, температура упала и я заснул целебным сном.
На утро я был слаб, но спокоен и, главное, дышал. Счастье - дышать. Дышать, не задумываясь, не ощущая животворного воздушного потока, не задыхаясь.
На следующий день я уже вылез наружу и устроился на балконе.
Припекало. Причем ощутимо. Незаметно, день за днем, столбик уличного термометра полз вверх и достигал после полудня тридцати.
Мы с Леной погадали, что же послужило причиной такой сильной ангины, и вспомнили, что, гуляя по каменным, прохладным даже в самую сильную жару, индуистским храмам, были обязаны снимать обувь. Бывалые Ушаковы натягивали шерстяные носки и нам советовали, но я беспечно отмахнулся - и вот она месть, божья кара.
Моя болезнь жестоко напомнила о том, что память пыталась забыть намертво - туберкулезную больницу, смерть сопалатника, тлеющий жар чахотки. Тьфу-тьфу-тьфу, я перестал всерьез болеть, не считая расхожих гриппов и простуд, благодаря Елене. После развода с Тамарой, после смерти Наташи мне казалось, что жизнь моя неуклонно катится в пропасть...
Сама пришла.
Сама коснулась.
Сама открыла мне глаза.
Сама пропела, что проснулась
от сна весна.
Сама несла, не расплеснула
и расцветала вновь и вновь.
Сама весь мир перевернула.
И ты была
Сама Любовь.
Лена, Аленка, Ленусь... принесла не только счастье любви, у меня появился ухоженный сытый дом. И тогда оттаяла душа, вздохнула, я перечитал свои дневниковые записи, нереализованные сценарии, непоставленную пьесу, неопубликованные стихи - и сел за письменный стол. Так постепенно, день за днем, строчка за строчкой вилась вязь новелл и четверостиший, замыслы возникали, разрастались и перевоплощались, появилась первая повесть и пришел первый успех - стихи и проза увидели свет.