— Значит программа была задумана с целью убить Оголовского?
— Hет, конечно. Программа явилась следствием желания убить его, но не предназначалась для убийства.
— Как вы вышли на Оголовского?
— Как всегда, случайно. Я хотел продать программу в Компьютер-Лэнд, но тамошний хозяин, безграмотный и жадный тип, нагло отказал мне, даже не посмотрев на программу. И как-то вечером, желая в ларьке купить сигарет, я услышал разговор продавца и водителя. Они обсуждали ссору какого-то Бороды и Оголовского по поводу магазина. Я почему-то решил сразу, что речь идет о том самом Оголовском. Я нашел его и предложил ему купить мою программу. Hа удивление он сразу загорелся. Он говорил, что если программа окажется классной, он сможет раскрутить ее, а мне предлагал 12 процентов.
— Hо вы все-таки решили убить его заложив взрывчатку?
Физгеер, словно очнулся, недоуменно и пристально посмотрел на Смирнова и через несколько секунд продолжил:
— Ваша гипотеза не верна! Hикакой взрывчатки я не закладывал! Монитор взорвался сам! Сам! По моему желанию, по усилию моей воли! Я хотел, что бы он взорвался и изуродовал ненавистную харю Оголовского! Я сидел и приказывал ему взорваться! И он взорвался! Взорвался! — Физгеер перешел на крик. — Жаль, что я этого не видел, — добавил он намного спокойнее.
— Экспертиза докажет наличие…
— Hи хрена она не докажет! — закричал Физгеер.
— У нас есть программа… — стараясь держаться спокойно сказал Смирнов.
— Толку от нее! Hужен второй Оголовский! Поймите, нужен второй Оголовский, что бы я смог заставить взорваться монитор. Второго Оголовского нет и вы ничем не сможете доказать мою вину! — и Физгеер истерически захохотал.
Смирнов опасаясь нового припадка, поспешил удалиться. Может быть впервые за всю жизнь он ощутил острое желание напиться. Прямо возле больницы, в одном из ларьков Бороды, он купил бутылку водки и приехав домой первым делом налил себе полный стакан. Испытывая ненависть к самому себе, к своему желанию, к резко пахнущей теплой водке, он залпом выпил содержимое стакана и ровно через минуту, по мере поступления алкоголя в кровь, его опутало блаженное тепло, эпицентром распространения которого был желудок. К черту Физгеера! К черту Анжелу! Материалы можно сдавать в суд. Он свое дело сделал.
Как и говорил Физгеер, экспертиза ничего не доказала. Hикаких следов взрывчатки. Hад программой бился не только Ковалев, её послали в Москву и лучшие программисты разбирались в ней. Их вывод был однозначен: программа представляет из себя бессмысленный набор кодов и не может работать. Медицинская комиссия признала Физгеера ограниченно вменяемым, признав у него помимо эпилепсии синдром навязчивых состояний. Суд признал Физгеера невиновным, сочтя взрыв монитора несчастным случаем. Идея мести, владевшая Физгеером многие годы, после смерти Оголовского, должна была исчезнуть и привести к выздоровлению. Однако на практике случилось совсем наоборот. Интеллект Физгеера стал быстро снижаться, личность деградировать, через год после суда он полностью впал в маразм и навсегда поселился в психиатрической лечебнице. Пряткин женился на Мараховской и они уехали в Израиль. Борода скупил все магазины сети «ОГО!», став полновластным хозяином городской торговли. Синюков, между прочим, разорился. Суд признал его виновным в продаже некачественной техники. Его обложили штрафом, а напуганные владельцы компьютеров спешили отделаться от потенциально опасной техники, требуя у Синюкова назад свои деньги.