Одна рука Энрике скользила по ее спине, легонько поглаживая. Другой он бережно поднес к губам тонкие пальцы и поцеловал. Владеющее Джемаймой томление все нарастало и нарастало, хотя казалось, больше уже некуда.
Отбросив страх, стыд и сомнения, она прошептала:
- И сейчас мне тоже нужен только ты, Энрике.
Он засмеялся.
- Хорошо бы ты сказала это еще и моему брату.
Джемайма раздраженно вздохнула.
- Я пыталась.
- Этими самыми словами?
- Ну, нет, не совсем этими, - растерялась она. - Не настолько открытым текстом, но всячески намекала, что ему лучше избрать другой объект для ухаживаний.
- Так не годится, - покачал головой Энрике. - Гарсия не из тех, кто привык получать отказ. Намеков он просто не поймет. Кроме того, ему нравится меня дразнить. Он будет следовать нашим с ним правилам вплоть до последней буквы.
- Вы оба просто извращенцы какие-то!
- Да нет, просто мужчины.
- Спасибо, обрадовал. И как мне теперь брата растить, когда ты сообщаешь мне такие жуткие вещи про мужской род?
- Брось. У тебя отличный брат. И сестричка, к слову сказать, прехорошенькая. Берегись, еще год-другой - и она начнет разбивать сердца направо и налево.
Джемайма невольно расплылась в улыбке.
- Спасибо. Да, они у меня замечательные. Мне с ними повезло.
- Им с тобой повезло еще больше, - вполне серьезно заметил Энрике. - Не всякая на твоем месте пошла бы на такие жертвы, лишь бы воссоединить семью.
- А что у тебя за семья? Ты мне ничего не рассказывал о ней.
- Да трудно рассказать в двух словах. Все очень разные. И каждый по-своему хорош, вот только ладить с ними порой трудновато. Мама у меня изумительная. А Гарсия очень похож на отца: у него такая же твердая воля и страсть к порядку.
- Очень отец возмущался, когда ты решил уйти из семейного бизнеса?
Энрике отрывисто рассмеялся.
- Возмущался - это еще слабо сказано. Рвал и метал. Но ничего не помогло. Зато Гарсия там преуспевает.
- Кстати о Гарсии... Завтра я скажу ему...
- Что скажешь?
Джемайма замялась.
- Ну... что выбираю тебя.
- А это и вправду так?
- По-моему, да.
Танцуя, они приблизились к краю лужайки, где рос жасмин. Головами они задевали клонящиеся ветви, и те осыпали их душистыми белоснежными лепестками... .
9
Хотя Джемайма отчаянно мечтала о большем, в ту ночь Энрике ограничился поцелуями - то нежными и почти невесомыми, то страстными и обжигающими. Тая в его объятиях, она готова была рискнуть и, наплевав на всех соседей на свете, заняться с ним любовью прямо там, на лужайке, под звездным небом. Или на крыльце. Или в кабине пикапа. Или, что куда менее романтично, в собственном доме. Попроси он только - и она забыла бы про стыд и приличия, про скромность и сдержанность.