- Опять ты судишь предвзято. Для тебя существует только одна форма доказательств, один способ сохранения информации, а все остальные ты отвергаешь, как несостоятельные.
- А ты предпочитаешь полагаться на древние воспоминания чуждой расы, но никак не на собственные наблюдения. У тебя есть возможность самому увидеть мир, но тебе дороже басни вардрулов. Кто из нас страдает узостью мышления?
- Разве я не наблюдал людей своими глазами? Я видел себя, видел тебя. Я изучал два превосходных образца рода человеческого и обнаружил уродство, физическую и моральную ущербность и глубокую дисгармонию. Я наблюдал это в течение двадцати пяти больших венов. Вполне достаточно! Вряд ли стоит выбираться наружу, чтобы лишний раз подтвердить давно сделанные выводы.
- Террз, у тебя совершенно извращенные суждения.
- Не думаю. По крайней мере, это мои суждения, мама. И тебе не удастся навязать мне свои.
- Навязать? Почему ты постоянно говоришь так, будто мы противники? Разве нам обязательно нужно ссориться?
- Нет, при условии, что ты признаешь мое право думать и чувствовать по-своему.
- Я его признаю.
- Да? Так не пытайся удержать меня, мама. Не запирай меня в клетку.
- Дорогой, я как раз пытаюсь тебя из этой клетки выпустить. Как бы я хотела, чтобы ты понял: я люблю тебя и желаю тебе только добра. И прошу, не смотри на меня такими злыми глазами. Я не враг тебе.
Очевидно, ее мольба тронула его сердце. Террз изобразил подобие улыбки, тряхнул головой и воздержался от ответа. Легко коснувшись рукой ее плеча, он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй примирения на ее щеке. Она не смогла сдержать дрожь от прикосновения щупальцев, которые появились теперь на руках ее сына.
Террз почувствовал ее состояние, перевел взгляд темных глаз на свои преображенные конечности и едва слышно произнес:
- Я не ощущаю единения с кланом.
Пока он смотрел, свечение его рук начало угасать. Губы Террза сжались в гримасе разочарования. Возможно, всплеск эмоций ослабил его только нарождающееся Познание, а возможно, эффект оказался менее стойким, нежели он ожидал. Во всяком случае свет заколебался, щупальца утратили гибкость, форма пальцев восстановилась, и через несколько мгновений руки юноши обрели привычную форму.
Верран незаметно для себя вздохнула с облегчением. Террз услыхал этот вздох. Брови его нахмурились, и он, желая ее уязвить, произнес:
- В следующий раз это продлится дольше.
- Ты намерен навсегда изменить свои руки? - как можно более безразлично спросила она.
Любой другой тон вызвал бы у Террза враждебность.