Пока я пробирался сквозь висящую повсюду паутину, я спросил своего спутника, как это китайцы лечат рак при помощи гонгов.
– Ну, это уже давно пройденный этап, – сказал он.
– Может, мы все же могли бы им воспользоваться? – сказал я.
– Мне очень жаль, – сказал он из моего кармана, – простите, но ваша цивилизация – так называемая цивилизация – чересчур примитивна. Вы просто ничего не поймете.
– Угу, – сказал я.
* * *
И на все мои вопросы он повторял один и тот же ответ – фактически он давал мне понять, что я слишком глуп и все равно ничего не соображу.
* * *
Когда мы добрались до каменной крышки люка, который вел в мавзолей, мне не сразу удалось его открыть.
– На плечо бери, на плечо, – пищал он. – Кирпич подсунь!
Его советы были такие простенькие, что я подумал: у китайцев едва ли больше опыта в обращении с силой тяжести, чем у меня самого.
Хэй-хо.
* * *
Люк наконец открылся, и мы поднялись в мавзолей. Я, наверно, выглядел еще большим страшилой, чем обычно. Я был с головы до ног обвешан паутиной.
Я вынул Фу Манчу из кармана и, согласно его желанию, водрузил его на свинцовую крышку гроба профессора Илайхью Рузвельта Свейна.
У меня была при себе всего одна свечка. Но Фу Манчу вынул из своего портфельчика маленькую коробочку. Она залила все вокруг ослепительным светом, который напомнил мне магниевую ракету, озарявшую нашу с Элизой встречу в Бостоне – в те давние времена.
Он попросил меня вынуть рукопись из урны. Она отлично сохранилась.
– Да это наверняка просто мусор, – сказал я.
– Для вас – возможно, – сказал он и попросил меня разгладить бумаги и положить их на крышку саркофага, что я и сделал.
– Неужели мы знали в детстве что-то, до чего китайцы не додумались? – сказал я.
– Вам повезло, – сказал он и начал расхаживать взад-вперед по рукописи в своих миниатюрных черных кроссовочках, временами останавливаясь, чтобы что-то переснять. Особенно его заинтересовала наша статья о силе тяжести – а может, мне это кажется сейчас, когда я знаю, во что это вылилось.
* * *
Наконец китаец кончил работу. Он поблагодарил меня за помощь и сказал, что настало время ему дематериализоваться и вернуться к себе в Китай.
– Хоть что-нибудь стоящее раскопали? – спросил я его.
Он улыбнулся.
– Билет на Марс для одной довольно рослой белой леди из Перу, – ответил он.
Хэй-хо.