— Сперва я думал поиграть с ним, — раздался в наушнике вкрадчивый голос Чурбакова, — но затем передумал. Не надо ему больше волноваться, пусть станет спокойным, как… — и Чурбаков пару раз кашлянул.
— Что ж, вас понял, — радостно отвечал Бородин, чувствуя, что сегодня его ждут великие дела.
— Ну как там Чурбаков? — поинтересовался Свиридов, наконец-то вновь отыскав на людной улице машину Аркадия Петровича Гетмана.
— Да вот, выносит благодарность, — словно бы находился на армейской службе сказал Бородин, — у, заодно просил и с Седым разобраться.
— Совсем, что ли?
— Попросил успокоить его до крайней степени.
— Этим займусь я, — тут же предупредил его Свиридов.
— Хочешь счет выровнять?
— Засиделся, Сережа, я без дела.
— Как же, мы вроде бы с тобой вместе, я с твоего паса голы забиваю.
— То-то и оно. Пас — одно дело, а гол — совершенно другое.
«Вольво» вновь остановился, и Гетман в сопровождении охранника исчез в зеркальных дверях, украшавших фасад старинного здания.
Бородину не хотелось уступать, но дело требовало разделения труда. Один следит за машиной с коммерсантом, второй отправляется к Седому, чтобы проучить бандитов, дать им понять, что не следует совать нос в чужие дела. Ведь без вмешательства Чурбакова, без его хитростей ни по чем бы торговец мыльными средствами не стал бы снимать деньги со счетов и перегонять их в наличные.
Павел Свиридов перегнулся через спинку кресла, взял с заднего сиденья сумку и принялся складывать в нее все то, что могло понадобиться для визита к Седому: пистолет, глушитель к нему, запасная обойма, баллончик со слезоточивым газом, лента широкого скотча, которым так удобно заклеивать на зиму рамы и рты пленникам. Из-под сиденья он достал небольшой сверток с электроинструментом. Иногда Бородин даже в шутку называл Свиридова Электриком за патологическую любовь к техническим штучкам.
— Удачи мне желать не будешь? — поинтересовался Свиридов, приоткрывая дверцу.
Он не спешил ее распахивать, пропуская проезжающие мимо машины. На соседнем перекрестке зеленый свет светофора сменился желтым и теперь уже можно было распахнуть дверцу не опасаясь, что какая-нибудь шальная машина вырвет ее с мясом.
— Зачем желать того, что и так имеешь? — рассмеялся Бородин.
— — Можешь написать на доске с нашим счетом «2:1».
— Хватит тебе хорохориться, встретимся вечером в моем номере. Сегодня ты собираешься ночевать один?
— Бабы уже, Паша, надоели.
— Почему?
— Все они одинаковые. Пока еще смотришь на них, кажется разница есть, а когда разденешь да уложишь в постель, все повторяется снова.