Все было нормально, пока операция находилась в стадии планирования и подготовки. Теперь, когда дело закрутилось по-настоящему, Гаркуна не оставляло смутное беспокойство, которое не могли приглушить даже лошадиные дозы алкоголя.
Он принял сидячее положение, заставив старый дощатый топчан пронзительно скрипнуть, нашарил на столе сигареты и закурил. Грубые бетонные своды давили на него сверху, как могильный камень, желтушный свет слабенькой электрической лампочки действовал на нервы. Трест можно разбить лишь изнутри, в который раз вспомнил Гаркун. Сиди на нем и жди…
Он привалился плечом к холодной и шершавой бетонной стене, подобрал под себя ноги в грязноватых шерстяных носках и стал думать, мысленно перебирая своих партнеров по этому странному бизнесу и пытаясь угадать, в ком из них медленно вызревает зерно будущей гибели. В том, что крах близок, Гаркун не сомневался с самого начала. Когда затеваешь такое дело, нужно быть готовым к любым неприятностям. Неприятная старуха с косой все время стоит у тебя за плечами, ревниво следя за каждым твоим шагом в ожидании малейшей оплошности. И, стоит тебе оступиться, безглазая тварь делает свистящий взмах, сточенное лезвие с шелестом рассекает воздух… В общем, абзац. Когда ходишь по краю пропасти, нужно трезво представлять себе последствия малейшей неосторожности. В последнее время Гаркун начал подозревать, что они с Мышляевым продумали не все так детально, как им казалось поначалу.
И все-таки – кто? Может быть, Мышляев, который с некоторых пор так вошел в роль американского босса, что начал свысока покрикивать даже на Гаркуна и Заболотного? Или этот чертов химик со своими очками и тем, что он по наивности именует чувством собственного достоинства?
Или, скажем, этот охранник, которого нанял Мышляев. На кой черт им охранник? Лишний человек – это лишняя пара глаз, лишняя пара длинных ушей и еще более лишний язык. А если обладатель всех вышеперечисленных органов догадается, чем они тут заняты, то последствия этого невозможно далее представить.
Самым слабым местом был, конечно же, Кузнец.
Гаркун всю жизнь побаивался этих небритых идеалистов с прозрачными детскими глазами. Страшно было подумать, на что окажется способным Шубин, если вдруг узнает, что его целых полгода водила за нос шайка фальшивомонетчиков. Впрочем, если его не ткнуть носом прямо в дерьмо, самостоятельно он не заметит. И потом, судя по некоторым намекам Мышляева, Кузнецу все равно осталось недолго. Как только технологический процесс будет окончательно отлажен, Кузнец тихо исчезнет. Куда и каким образом он исчезнет, Гаркуна не интересовало: это была забота Мышляева.