- Ты не части, сынок. Ты мне доложи сперва, по какому ведомству служишь? не отставала дотошная старуха. - По милицейской части или по какой другой?
- Вроде того, - уклончиво ответил Мещеряков, решив посмотреть, что из этого получится - препираться со старухой явно было бесполезно.
-- Значит, не по милицейской, - с непонятным удовлетворением констатировала старуха. - Ты, милок, не серчай, что я тебя от дел отрываю. Сдается мне, что у меня для тебя передачка имеется.
- Подождите, - взмолился вконец сбитый с толку Мещеряков. - Кто говорит? Откуда вам известен номер моего телефона?
- Савельевна говорит.
- Кто вы?
- Старушка я, милок, пенсионерка. А с телефончиком твоим вот что получилось: вышла это я к ящику "Вечерку" достать, ан гляжу, а там еще чего-то есть. Нешто, думаю, бандероль? И откуда бы это в моем ящике бандероли взяться?
Мещеряков открыл было рот, но смирился и решил дослушать до конца.
- Вынимаю я эту бандероль, - продолжала между тем разговорчивая старушенция, - а это и не бандероль вовсе, а тетрадка. Толстая такая, голубая, с хоккеистами - не твоя, часом?
- Не припоминаю, - честно признался Андрей.
- А и молодец, что не врешь, - похвалила бабка. - Это я тебя проверила.
Полковник опустился в кресло и страдальчески закатил глаза.
- Собралась было я уже ящик закрывать, да вижу, белеется там что-то, А это
как раз бумажка, из этой самой тетрадки вырванная, я уж проверила. А на бумажке телефончик твой, и все про тебя прописано: полковник, мол, Мещеряков Андрей. Ктой-то, думаю, хулиганничает? Так бы и выбросила, да тут припомнила, чего днем-то было, и думаю, что же это я, калоша старая, чуть было важную бумагу не выбросила!
- А что было-то?
- И, милок! Стрельба была, мужика какого-то заарестовали - в военном, пятнами весь, и ботинки высокие. Девку еще забрали незнакомую - красивая девка, только морда разбитая, да рубаха на ей порвана. А сосед с седьмого этажа, который на зеленой машине, тот и вовсе убитый, "скорая" увезла.
- Так, - сказал Мещеряков, закрывая глаза. Судя по всему, Забродов наломал-таки дров, и его в конце концов зацапали. Ну, сукин сын, герой-одиночка... - А в тетрадочку вы не заглядывали? Что в тетрадочке-то?
- А как же, милок, грешна, заглянула. Да там и нет ничего, одна страничка всего исписана, все фамилии да адреса, да крестики какие-то... Фамилии все больше не наши: Альтман какой-то, Кац, Гершкович вот... Наших-то двое всего: Климов Сергей да этот твой Забродов. Или это не тот?
- Да тот, наверное.
- Верно, что тот. Вот против его крестика-то и нету.