Глеб быстро собрал людей. Это были проверенные парни – те, на кого он мог положиться. Они все доверяли друг другу, понимая один другого с полуслова, даже не с полуслова – достаточно было знака, вздоха, взгляда, чтобы каждый успел решить, что он должен делать в это мгновение или чего не нужно делать.
В камуфляже, вооруженные до зубов, они загрузились в вертолет. Завертелись лопасти, затрещал мотор, и вертолет тяжело оторвался от раскаленной солнцем, растрескавшейся площадки. Земля медленно качнулась и начала уплывать вниз.
– Командир, закурить можно? – спросил Леня Говорков, двадцатичетырехлетний крепыш из Саратова.
– Да, закури, если хочешь.
Сигарета пошла по кругу. Глеб смотрел на этих парней, но за их лицами он видел лица тех двоих, что сейчас в горах отстреливаются от наседающих душманов.
«Наверное, они, как всегда, засели на какой-нибудь маленькой площадке и, прячась за камни, отбиваются из последних сил. Мы должны до них добраться раньше, чем их убьют!»
Быстро смеркалось. Глеб понимал, что найти своих в темноте будет чрезвычайно сложно. Но он был уверен, что точно так же поступили бы и его друзья, случись с ним такое. А ведь подобное случалось с ним не раз.
Война была полна неожиданностей, ужасных и кровавых. Бывало, что самая безобидная ситуация превращалась в трагическую. Обыкновенный перелет – каких-то двадцать-двадцать пять километров над территорией, которую контролируют наши. Вертолет взлетает, все сидят расслабившиеся и спокойные. И вдруг – выстрел…
Вертолет вспыхивает и падает.
Сколько погибло вот так, в простой ситуации, когда не думаешь о смерти!
Или на какой-нибудь узкой горной дороге… Идут, идут БТРы, радисты переговариваются, сообщая, что впереди. И вдруг обвал, взрывы с одной и с другой стороны, и машины с бойцами оказываются отрезанными, отрезанными от всех. Справа пропасть, слева отвесная стена, а с двух сторон завалы. И тогда в эфир летят отчаянные позывные, радисты сходят с ума. По броне стучат пули, металл раскаляется, до него невозможно дотронуться. А солнце нещадно палит. И ясно, что прийти на помощь никто не сумеет.
И спасительный вертолет не сможет прилететь и сесть.
Тогда приходится бросать технику и, прижимаясь к камням, перебегать, переползать, пробиваясь к своим, выходя из окружения. А «духи» сидят за камнями и методично, по одному, отстреливают солдат. И тогда не знаешь, откуда ждать смерти, и тогда хочется прижаться к камням, зарыться в них. Но камни тверды, и невозможно спрятаться в них. А пули свистят, высекают из камней искры, отламывают острые, ранящие осколки.