И остается только молиться и просить Бога, чтобы как можно скорее начало темнеть.
С наступлением темноты появляется маленький шанс вырваться из окружения, пробиться и выйти из смертельной петли. БТРы уже горят, черный дым стелется над горячими, как наковальня, камнями. И, задыхаясь от пыли и гари и нечеловеческого напряжения, солдаты тащат раненых. А пули свистят, взрываются гранаты, и кажется, что наступил последний. Судный день. С отвесного обрыва летят вниз огромные валуны.
Земля будто раскалывается на куски, рушится, и негде на этой земле укрыться маленькому человеку в камуфляжной форме с автоматом в руке.
Тогда, той афганской весной, они смогли высадиться километрах в двух от своих. Они выпрыгнули с вертолета, залегли. Пилот даже не выключал двигатели. Вертолет задрожал и поднялся. И Глеб видел машину, которая темным силуэтом на фоне неба начала отдаляться от них.
И вдруг вертолет загорелся.
Ни Глеб, ни его бойцы даже не слышали звука выстрела, они видели только пламя. Вертолет развалился на их глазах и рухнул в пропасть. Снаряд попал прямо в баки с горючим, и боевая машина, вспыхнув как спичка, развалилась на куски прямо в небе, и пылающие осколки полетели вниз.
– Вот так… – прошептал тогда Глеб, прижимаясь к плоскому большому камню.
Справа, за утесами, слышались редкие одиночные выстрелы. Глеб понимал, что это его друзья. Он посмотрел на часы.
«Они продержатся еще минут пятьдесят».
Рация у окруженных бойцов уже не действовала.
И сколько ни пытался радист связаться с ними – ничего не получалось.
Глеб поднял руку и махнул. Он кожей чувствовал, что все увидели это его движение В темноте послышались шорохи, зашуршали, посыпались камешки Бойцы поднялись на ноги и, припадая к острым камням, прячась за ними, двинулись вслед за Глебом, то и дело оглядываясь по сторонам, прижимаясь к отвесным скалам.
* * *
Глеб отчетливо вспомнил то чувство, которое охватило его, когда он увидел перед собой небольшую, усыпанную мелкими камнями площадку…
* * *
За площадкой были колючие кусты.
Глеб пригнулся и поднял руку. И в это время тишину распорол треск автоматной очереди Пули засвистели над головой Глеба. Он упал, прижался к земле, ощущая щекой мелкие острые камешки. Его бойцы тоже залегли. Стреляли из-за кустов, и скорее всего, тот, кто стрелял, не видел противника, просто услышал шорох и на всякий случай дал длинную очередь.
Сиверов сделал знак подчиненным, чтобы они все оставались на своих местах и не двигались до его приказа, а сам, стараясь не производить ни малейшего шума, двинулся в направлении зарослей. В отдалении слышалась стрельба – это отстреливались от наседающих душманов его друзья – те, что были в окружении.