Жалобно насвистывая, Илларион огляделся по сторонам, с сомнением почесал кончик носа и неторопливо направился к выходу со двора. Ни о какой зарядке теперь не могло идти речи, но упускать возможность пробежаться не стоило, и потому, миновав арку, он ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на бег.
Физическая нагрузка, как всегда, помогла справиться с отрицательными эмоциями, и, пробежав в среднем темпе три квартала, Забродов успокоился. Он свернул во двор старого, сталинских времен дома с облезлыми лепными украшениями на фасаде, пересек его по диагонали, ныряя между облетевшими кустами сирени и перепрыгивая через полусгнившие скамейки, и вошел в крайний подъезд. Поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь, борясь с искушением найти где-нибудь гвоздь и нацарапать на этой двери то же самое, что недавно прочел на своей.
Звонить пришлось долго, но в конце концов за дверью раздались шаркающие шаги, и на пороге возник совершенно раскисший со сна амбал лет двадцати пяти со стриженой остроконечной головой, одетый в мятые спортивные трусы. Руки по локоть были синими от наколок, а под глазами темнели тяжелые мешки нездорового фиолетового оттенка. Он недоуменно поморгал на Иллариона розовыми, как у кролика, глазами, и наконец узнал.
- Ты что, служивый, - зевая, спросил он, - охренел? Кому не спится в ночь глухую...
Илларион шагнул вперед и неуловимым движением схватил собеседника за нос.
- Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, - сказал он, задвигая амбала в квартиру и входя следом.
- Э, полегче! - гнусаво крикнул амбал, благоразумно держа руки опущенными вдоль тела. - Ты что, белены объелся?
- Это ты белены объелся, - сказал Забродов, толчком усаживая его на развороченную постель и выпуская его нос. - Мы как с тобой договаривались? Мы договаривались, что ты и твои гаврики будете меня за километр обходить, так?
- Ну, - утвердительно проворчал хозяин, осторожно проверяя, на месте ли нос. - Чем ты недоволен-то, не пойму?
- А ты не знаешь?! - спросил Илларион. Чувство, что он пришел сюда напрасно, не оставлявшее его с самого начала, превратилось в почти стопроцентную уверенность. - Слушай, - продолжал он, - какая-то зараза сегодня ночью изуродовала мою машину. Прокололи все колеса и поцарапали дверцу. Имей в виду, Репа, я этого так не оставлю...
- Погоди, - шмыгая пострадавшим носом, перебил его Репа. - Прокололи? Это ты не по адресу. Вот если бы сняли - это да, это совсем другой базар. А прокололи... Нет, это не ко мне. За кого ты нас держишь, в натуре? Надо же - прокололи...