С журналистами замкомполка разговаривать отказывался. Одному особенно активному оператору, просунувшему объектив между прутьев решетки, Тарасов чуть не разбил видеокамеру кулаком.
Когда назначили психиатрическую экспертизу, подсудимому уже не было нужды симулировать.
Кормильцев узнал задним числом, что бывшего замкомполка пришлось привязать к стулу. Укол успокоительного ему делать не стали, чтобы не нарушать клиническую картину. Трое врачей пытались задавать вопросы в паузах между его выкриками: «Продажные шкуры! Вы родную мать, если скажут, в дурдом засадите!» Подсудимого признали вменяемым – наверное, оценили разумность этих утверждений.
Хорош не тот адвокат, который красиво говорит в суде, а тот, у кого возьмут взятку. Кормильцев обратился к тарасовскому адвокату с предложением позондировать, пока не поздно, почву.
– Боюсь, дело уже слишком политизировано.
Вы читали, что пишут в газетах?
– Попытайтесь. В политике деньги тоже кое-что значат.
– Но там другие ставки. Вам они, извините, не по карману.
Деньги адвокат, однако, взял. И очень скоро продемонстрировал результат: повторная экспертиза признала ограниченную вменяемость. В конце концов замкомполка осудили условно, назначив лечение в специальной охраняемой психушке.
«Спонсор» с адвокатом вернулись в Москву, Кормильцев снова взял в свои руки бразды правления в семье и бизнесе. Но про Тарасова не забыл.
Попробовал навести справки, можно ли сократить срок принудительного лечения. Оказалось, вопрос решаемый. Помимо денег важно еще, чтобы больной был покладистый и смирный.
Тарасов, однако, не выдержал. После нескольких инцидентов и недели в больничном изоляторе, очень похожем на тюремный карцер, замкомполка совершил побег и надолго пропал из поля зрения спонсора.
* * *
Вопросов к помещению ни у кого не возникло.
Все, понятное дело, не первой свежести, начиная от стульев и кончая холодильником, испещренным разномастными наклейками. Но кому оно нужно, новье? Будет только неприятно контрастировать с грубо оштукатуренными, без обоев стенами, с дешевым линолеумом на полу и мутноватыми стеклами окон.
«Чувствуйте себя как дома», – хотел пошутить Бубнов, но слова застряли в горле. Если хочешь вспомнить о прошлой благополучной жизни, вспоминай на здоровье. Но не заставляй это делать других.
Кто-то расположился на диване с пятнами, кто-то на стульях, кто-то на подоконнике, спиной к окну. Витек с Ильясом только что явились из соседнего кафе. Принесли девять порций шаурмы и три разогретые в микроволновке пиццы. Остались ли еще в России заповедные уголки, где этого нельзя купить?