Хворостецкий от удовольствия потер вспотевшие ладони: один из сюжетов его будущего фильма уже проклюнулся. Юрий был опытным режиссером-документалистом и знал, что, когда приезжаешь на место, жизнь сама подкидывает всяческие сюрпризы и подарки, успевай только включать камеру, и все это само полезет в кадр.
– А бабы там живут? – осведомился Хворостецкий.
– Живут и бабы. Только они все немытые.
– Бомжи с этими бабами трахаются?
– Конечно. Если хорошо поедят.
– Понятно, – Хворостецкий сплюнул под пластмассовый столик и подумал, что неплохо было бы снять какой-нибудь душещипательный сюжет о любви выброшенного из жизни бомжа к конченой алкоголичке – эдаких чернобыльских Ромео и Джульетте.
Таким образом, по мелочам, по крохам в его голове начал вырисовываться фильм.
В мае, когда все цвело и благоухало, съемочная группа на темно-синем микроавтобусе с серебристой трехлучевой звездой на капоте покинула город-герой Минск и помчалась в южном направлении – к Гомелю. Оттуда киношники собирались попасть в Наровлю, а из Наровли лежал прямой путь в чернобыльскую зону.
Разговоры в машине велись серьезные. Все, кроме водителя, попивали водку, убедив друг друга, что алкоголь не даст радиации проникнуть в организм.
Первым убеждать всех в этом принялся Виталий Семага. Он вытащил бутылку из ящика, развернул на откидном столике пакеты со снедью и разлил по пластмассовым стаканам водку. Водитель, смотревший вперед, жадно поглядывал и в зеркало заднего вида, утешая себя тем, что как только доберутся до ночлега, он своего не упустит и вылакает целую бутылку. А уж потом, в зоне, можно ездить и хмельному, благо дорожно-постовой службы там нет, как нет и встречных машин.
Он смотрел на раскрасневшиеся лица, мелькавшие в маленьком зеркальце, на улыбающуюся Ханну Гельмгольц, которую Хворостецкий уже начал хватать за коленки, обтянутые джинсами, на Семагу, который пытался влить ей в рот дополнительную дозу водки, убеждая женщину в целебном действии напитка, на оператора, который был уже пьян и сидел, обхватив голову руками, покачиваясь из стороны в сторону в такт толчкам движущегося автомобиля.
Группа как группа, все происходило, как всегда пять, десять, пятнадцать лет назад. Киношники ехали работать, снимать сенсационный фильм. Но перед этим, как водится, предстояло хорошенько выпить и прочистить мозги, забыть о цивилизованной городской жизни, приготовиться ко всяким неожиданностям и заморочкам. Как известно, пьяный человек, одурманенный алкоголем, всякие заморочки воспринимает намного спокойнее, чем трезвый, и его тяжело чем-либо смутить.