Аэропорт безразлично суетился вокруг них, растворяя все звуки в низком монотонном гуле. Они молчали: все уже было сказано, напутствия сделаны, примерное поведение в древних стенах Кембриджа обещано. А то, что не высказать словами, каждый из них отлично чувствовал сердцем.
– Пожалуйста, – девушка в строгой белой блузке протянула тонкую холеную ладонь с ухоженными ногтями и бесцветным маникюром, – Ваш билет и паспорт.
И тут, перекрывая гул аэропорта, раздался зычный голос, эхом заметавшийся под сводами:
– А ну, стой, отрок!
Вздрогнув, девушка едва не выронила документы Кирилла. Парень обернулся, не веря своим ушам, и его лицо расплылось в улыбке: к четвертому терминалу бежал, рассыпаясь в извинениях перед всеми, кто оказывался у него на пути, могучего телосложения бородач в джинсовом костюме.
Панкрат усмехнулся, поскольку ожидал чего-то подобного от Алексея, больше всего на свете не любившего, как он помнил, шумных мест и долгих прощаний.
Кирилл умоляюще посмотрел на девушку – и, поскольку, кроме него, в очереди уже "больше никого не было, та кивнула, предупредив:
– Полминуты, не больше.
Поставив сумку, он легко перемахнул через поручень и тут же угодил в медвежьи объятия бородача. Тот, стиснув парня как следует, несколько раз гулко шлепнул его по спине широкой ладонью. Потом отпустил и привычно осенил крестным знамением:
– Благословляю в дорогу, сыне, и на учебу прилежную, – он бесцеремонно ткнул Кирилла в плечо кулачищем и заговорщически подмигнул:
– Накупил небось презервативов-то?
Парень покраснел: сказано было довольно громко.
– Леха, не смущай молодежь, – усмехнулся, подойдя, Панкрат.
Бородач повернулся, смерил его преувеличенно суровым взглядом.
– Изыди, грешная душа. С тобою мы опосля поговорим.
Дай с парнем попрощаться.
– Пожалуйста, быстрее, – поторопила их девушка, делая строгое лицо.
Алексей просто протянул Кириллу руку.
– Удачи тебе, – и совершенно серьезно добавил:
– Не посрами.
Тот крепко пожал внушительную ладонь, посмотрел в глаза бородачу и ответил:
– Спасибо вам… – почувствовав теплый взгляд Панкрата, добавил:
– Всем.
Вернувшись на терминал, Кирилл извинился перед девушкой и, в последний раз оглянувшись, прошел в стеклянную дверь.
* * *
– Вот и все…
Негромкие слова Панкрата потонули в отдаленном, но мощном реве взлетающего аэробуса.
Алексей, сунув руки в карманы джинсов, молча смотрел в небо, на самолет, который делался все меньше и меньше, пока не превратился в тонкий белый росчерк на синем фоне.
Панкрат вытащил сигарету, прикурил.
– Ты, часом, не постишься? – спросил он у Алексея, затянувшись и выдохнув сизый дым через ноздри.