– Да, такая девушка к нам поступила, – тут же кивнула медсестра. – Она в семнадцатой палате. Если хотите поговорить с ней, пройдите дальше по коридору. Особенно не усердствуйте: в ее состоянии долгие посещения противопоказаны.
И она тут же отвернулась к экрану монитора, сделав вид, что полностью позабыла о существовании оперативника.
Тот, впрочем, ничуть не обиделся. Продолжая улыбаться, он энергичным, пружинистым шагом двинулся по коридору, обмахиваясь зажатой в руке газетой.
Когда он отошел на несколько метров, медсестра вдруг вспомнила, что к пациентке в семнадцатой палате несколько минут назад пришел дядя. Она хотела было окликнуть следователя, чтобы сообщить ему об этом, но тот уже исчез за поворотом коридора.
Остановившись у искомой двери, Антонов быстро огляделся по сторонам: коридор был пуст в обоих направлениях, а с пульта дежурной этот участок не просматривался. Тогда «оперативник» сунул руку за пазуху и вытащил из подмышечной кобуры пистолет с глушителем. Завернув его ствол в газету, он взялся за ручку двери и, повернув ее, мягко толкнул от себя.
* * *
– ..Потом доктор Иртеньев оказал тебе первую помощь, – Панкрат глянул на дверь палаты. – Вот такая история, Люся, с тобой приключилась, – закончил он свой рассказ.
Все это время девушка молча слушала его. Молчала она и сейчас. Панкрат кашлянул в кулак, заполняя возникшую паузу, и спросил:
– Тебя когда к родителям отвезти-то? Небось обыскались уже, как думаешь?
– Нет у меня родителей, – глядя в потолок, проговорила Люся. – И искать меня некому. Да и денег у меня нет, чтобы за лечение в частной клинике расплатиться. Натурой возьмете?
Она дерзко взглянула ему прямо в лицо.
– Перестань, – поморщился Панкрат. – Не все в этом мире свиньи. Хочешь апельсин?
Плюнув на запрет медсестры, он сунул руку в пакет и вытащил оттуда внушительных размеров оранжевый фрукт, яркий и сочный, похожий на маленькое солнце.
– Спасибо, – бесцветным голосом произнесла Люся.
– Спасибо – «да» или спасибо – «нет»? – уточнил он, улыбнувшись.
Она не ответила.
Пожав плечами, Панкрат от нечего делать принялся перебрасывать апельсин из ладони в ладонь. Он чувствовал себя не совсем уютно: сказывалось неумение разговаривать с молодежью, в особенности с ершистыми девицами вроде этой.
Затянувшуюся паузу нарушил едва слышный звук открывшейся двери. Панкрат решил было, что по какой-то надобности вернулся доктор, однако в образовавшуюся щель заглянул какой-то брюнет в светлом пиджаке. В левой руке он держал газету – но как-то странно держал, будто в нее было что-то завернуто. На его лице мелькнула тень досады. Впрочем, оно тут же приняло равнодушное выражение.