Люся несла стопку газет и, вертя головой, с живым интересом рассматривала стены, покрытые затейливой графикой на сексуальную тематику. Взглянув на эту девчонку впервые, никто бы не сказал, что совсем недавно над ней надругались на редкость жестоко и извращенно.
Хозяин оказался мужчиной лет пятидесяти, с лысиной и свекольно-красными щеками. Еще у него были вставные зубы, а на носу плотно сидели очки в железной, местами ржавой оправе. Он встретил их грустной улыбкой и взглядом, в котором ясно читалось примерно следующее: «И как тебе, взрослому мужику, не стыдно путаться с этой пигалицей?»
Либо: «Как тебе, пигалице, не стыдно…»
Вслух он, однако, ничего не сказал. Молча взял деньги, пересчитал их, предварительно послюнив желтый, с неровно обрезанным ногтем указательный палец. Потом удовлетворенно кивнул и передал Панкрату ключ от входной двери.
– Холодильник работает, мебель имеется, телефон подключен, но межгород блокирован, – сообщил он каким-то тоскливым голосом. – Через три дня я вернусь. Счастливо оставаться.
И он, подхватив с пола залатанный во многих местах рюкзак, вышел. По всей видимости, отправился на электричку.
На ближайшие сутки эти две комнаты должны были стать для них домом.
Панкрат открыл дверь в гостиную и пропустил Люсю вперед. Когда та входила, он впервые за день обратил внимание на то, что она заметно прихрамывает, и вспомнил, как Доктор Циркуль шепотом перечислял все полученные ею повреждения.
– Пойди приляг, – посоветовал он ей. – Я ужин приготовлю.
– Вы и готовить умеете? – совершенно искренне удивилась она, глянув через плечо.
– Почему нет? Деликатесы в моем меню не значатся, но пару яиц разбить и зажарить сумею, – Панкрат хмыкнул. – Если не промахнусь, конечно же.
– Смотрите не перепутайте, – фыркнула она. – Сначала разбить, потом зажарить.
Он рассмеялся.
– А ты не промах. Но в самом деле, приляг. Хочешь, возьми сок и пару яблок, перекуси слегка.
Прилечь в этой квартире можно было на полу или на диване. Люся, разумеется, выбрала второе. Тщательно осмотрев продавленный предмет мебели на наличие паразитирующей живности, она положила под голову свернутый спальник, вытащенный из принесенного Панкратом рюкзака, и улеглась, с блаженным вздохом вытянув ноги.
Минут пятнадцать она вообще не двигалась, прислушиваясь то к саднящей боли внутри, то к негромким, таким домашним звукам, доносившимся из кухни, где хозяйничал Панкрат.
Похоже было, что он мурлычет себе под нос какую-то нехитрую песенку, ужасно, впрочем, фальшивя.
Люся слабо улыбнулась и закрыла глаза…
– Кушать подано, – донесся откуда-то издалека смутно знакомый голос. – Э, да ты уже спишь.