– Все, – сказал он, кладя трубку. – Скоро приедет.
Только…
– Молодец, – перебил его Илларион. – Теперь можешь отдохнуть. Юрка, тащи-ка пластырь и ножницы, я их видел на столе в кухне. Да и веревку тоже.
– Зачем?! – с видом оскорбленной невинности запротестовал Василек. – Я же не собираюсь…
– Откуда я знаю, что ты собираешься, а чего не собираешься делать, – снова не дал ему договорить Забродов. – О чем ты думал, когда связывал мальчишку?
Правильно, о своем удобстве. Ну, так позволь и мне позаботиться о своем.
Василек замолчал, всем своим видом давая понять, что над ним совершается ненужное насилие. Илларион быстро и умело связал его по рукам и ногам, а Лопатин-младший с видимым удовольствием пришлепнул на лицо своего тюремщика кусок пластыря, запечатав ему губы.
– Дяденька, – обратился он к Иллариону, – а можно, я ему и нос заклею?
Василек замычал и начал дергаться, безумно вращая глазами. Илларион тоже испугался, решив, что ненароком выпустил на волю настоящее чудовище, но тут заметил, что уголки губ у мальчишки подозрительно подрагивают, и у него отлегло от сердца. Правда, на взгляд Забродова, парень был слишком молод для черного юмора, но, с другой стороны, времена-то меняются…
– Перестань, – серьезно сказал он. – Ты знаешь, что такое разрыв сердца? И потом, Женевская конвенция тысяча девятьсот какого-то года запрещает мучить и пытать военнопленных. Мы же с тобой цивилизованные люди. Кстати, ответь мне, как один цивилизованный человек другому: ты номер своего домашнего телефона знаешь?
– Ну, – очень цивилизованно ответил Лопатин-младший.
– А набрать его сможешь? По-моему, пора тебе возвращаться домой.
– Не хочу, – внезапно сказал подросток. – Ну их!
– Вот так штука, – опешил Илларион. – А куда ты хочешь – в детдом? Или на улицу?
– Ай, – отмахнулся Юрка и вышел из комнаты.
– Номер-то скажи! – крикнул ему вслед Илларион.
Он был уверен, что номер ему тоже придется узнавать через Мещерякова, но ошибся: мальчишка, приняв, очевидно, какое-то решение, вернулся и взялся за телефонную трубку.
– Только разговаривайте сами, – предупредил он, набирая номер.
Илларион пожал плечами: как хочешь. Он чувствовал настоятельную потребность закончить эти посиделки как можно скорее: не следовало забывать о том, что по его следу идет милиция.
– Да, – сказал усталый голос в телефонной трубке, – слушаю.
– Как его зовут? – спросил Илларион у Юрия, зажав трубку ладонью.
– Константин Андреевич, – буркнул тот и снова вышел из комнаты.
Через секунду Илларион услышал слабый щелчок, и в трубке появилось едва различимое электронное эхо – в соседней комнате сняли трубку параллельного аппарата. Илларион улыбнулся: парню было не так уж безразлично, о чем они будут говорить с его отцом.