Ворота наконец распахнулись, и Званцев газанул так, что двигатель взревел, как пришпоренный, дорогая импортная резина заревела дурным голосом. Охранник резво сиганул в сторону, автоматически поднял руку в заученном прощальном жесте и испуганно сказал:
– Куда ж ты прешь-то так, мудозвон оглашенный?
Званцев его, конечно, не услышал. Он гнал на Крымский Вал, про себя считая секунды и надеясь только на то, что Лопатин будет добираться до квартиры Сивцова подольше. Добравшись до офиса, в котором не было никого, кроме сонного дежурного да дремавшего за консолью в «прослушке» Муни, он спустился в бомбоубежище, где совсем недавно сидел Балашихин, и вернулся оттуда почти бегом, волоча огромную, тяжелую продолговатую спортивную сумку.
Через минуту его «Мерседес» уже пулей мчался по улице, направляясь к дому Сивцова.
– Что все это значит? – спросил следователь городской прокуратуры Лопатин, настороженно оглядывая присутствующих с порога гостиной.
Илларион представил, как все это должно выглядеть в глазах уставшего, измученного тревогой человека: дорого обставленная, но донельзя замусоренная и запущенная квартира, бутылки на полу в прихожей, пробитое пулей зеркало и двое упакованных, как рождественские гуси, людей на диване в гостиной. И среди всего этого – его сын. Есть от чего сойти с ума, подумал Илларион. Он и так неплохо держится…
Илларион Забродов не знал, что Константин Андреевич уже утратил способность к сильным переживаниям: внутри у него все онемело от боли и страха, словно его по уши накачали новокаином.
– Знаете, – сказал ему Илларион, – честно говоря, Я хотел спросить об этом вас.
– А кто вы, собственно, такой? – поинтересовался Лопатин, который уже никому и ничему не верил.
– Ну пап, – сильно дернув его за рукав, сказал Лопатин-младший.
– Подожди, – отстранил его Константин Андреевич. – Вы офицер ОМОНа?
– Да боже сохрани! – воскликнул Илларион. – Что за странная мысль? Неужели похож?
– Похож, не похож… А кто же вы тогда? МУР? ФСБ?
Кто?
– Я пенсионер, – терпеливо ответил Илларион. – А вот вы, судя по манере разговора, следователь, а то и прокурор.
– А это кто? – не обратив внимания на шпильку, спросил Лопатин, указывая на диван.
– А вот это и есть те люди, чьим «гостеприимством» пользовался ваш сын, – любезно пояснил Илларион. – Правда, к сожалению, здесь не все. , – А где остальные? – рефлекторно оглянувшись на входную дверь, спросил Лопатин.
– Иных уж нет, а те далече, – туманно пояснил Илларион. – Техническое состояние ребенка проверять будете или примете так, под честное слово?