– Простите, – смешался Лопатин. – Я, наверное, должен вас благодарить… Но у меня в голове такой сумбур… Право, я ничего не понимаю.
– Это заметно, – сказал Илларион и почесал щеку глушителем, только теперь заметив, что все еще держит пистолет в руке. – О черт, как неловко… Могу себе представить, что вы подумали, застав здесь такую компанию.
Лопатин не ответил. Судя по его лицу, он о чем-то напряженно думал.
– Послушайте, – сказал он наконец, – мне нужно с вами поговорить. Вы дорого берете за свои услуги?
– Ну, пап, – гораздо более настойчиво повторил Юрий Константинович. Илларион заметил, что у него густо покраснели уши.
– Я же сказал тебе: подожди…
– Устами младенца глаголет истина, Константин Андреевич, – сказал Илларион. – Я не наемник и не работник спецслужб. Я не занимаюсь решением чужих проблем за деньги, если вы это имели в виду, говоря об «услугах».
В это дело я оказался втянут по чистой случайности. Поэтому лучше всего вам сейчас отправляться домой. Милицию я, так и быть, вызову сам. А еще лучше будет, если это сделаете вы – утречком, когда отоспитесь. Эти, – он кивнул в сторону дивана, – до утра никуда не денутся.
Василек закатил глаза и издал сквозь пластырь мучительный стон.
– Не стони, – сказал ему Илларион. – Ты все равно уже обмочился, так что терять тебе нечего.
– Прошу вас, – сказал Лопатин, – при ребенке…
– Между прочим, это именно ваш славный малыш заставил дядю об.., простите, запачкать брюки, – сказал Илларион. – Ну что? Счастливое семейство воссоединилось, можно расходиться по домам?
– Подождите, – сказал Лопатин. – Вы можете меня хотя бы выслушать?
«Чудак, – подумал Илларион. – Совсем свихнулся с перепугу. Так я тебя и отпустил!»
– Выслушать? – с сомнением переспросил он. – Что ж, извольте. Пойдемте в кухню.
– – Вы что, хотите оставить здесь ребенка? – снова испугался Лопатин. – Одного?
– Он отлично справится, – уверил его Илларион. – Правда, Юрий Константинович?
– А пистолет? – спросил сообразительный Юрий Константинович.
– Обойдешься! – сказал Илларион. – Возьми в коридоре бутылку потяжелее и чуть что – бей прямо по макушке.
Юрий Константинович побежал вооружаться. Василек снова застонал. Оля молчала, упорно глядя в сторону.
Илларион заметил, что Лопатин косится на ее едва прикрытые задравшейся мини-юбкой ноги и мысленно пожал плечами: что ж, ноги были действительно на уровне мировых стандартов и даже немножечко выше, так что Лопатина можно было понять, хотя момент казался Иллариону не вполне подходящим для флирта.
Они прошли в кухню и уселись за стол. Лопатин пощупал стоявший на столе заварочный чайник, убедился, что тот еще теплый, поискал глазами чистую чашку и, не найдя, присосался прямо к носику. Илларион сочувственно сморщился. Лопатина передернуло, он мучительно скривил лицо и, отплевываясь, спросил разом осипшим голосом: