— Тихо, — сказал он. — Ты поедешь за репортажем?
Лицо Толоконниковой пошло красными пятнами, губы затряслись. Такая реакция на предложение заняться своими прямыми обязанностями позабавила редактора, лишний раз убедив его в том, что искать нового фотографа просто необходимо. “Надо же, как она взвилась, — подумал он и добавил, чтобы внести в этот вопрос окончательную ясность: — И учти, что это твой последний шанс. Справишься с заданием — будешь работать, не справишься — извини...”
Пятна на лице Толоконниковой сделались сиреневыми, потом посерели и медленно исчезли. Редактор с интересом наблюдал за этой игрой красок, думая, что Толоконникова сейчас до неприличия похожа на морского зверя спрута, он же осьминог, он же октопус. “Ну и женушка кому-то достанется, — подумал он. — Не баба, а цветомузьгкальная приставка”.
Справившись с приступом бешенства, Толоконникова раздраженно схватила со стола визитку с записанным на обороте адресом и скрипучим, не своим голосом спросила:
— Что снимать?
— Когда начнется, сама увидишь, — сказал редактор, резонно рассудив, что, если он хочет получить хотя бы какое-то подобие репортажа, посвящать Толоконникову в подробности этого дела не стоит. Заикнись про перестрелку, и ее туда дубиной не загонишь. Она тебя пошлет подальше, и плевать ей на. увольнение. И то правда, здоровье дороже.
— Тридевять земель, — недовольно пробормотала Толоконникова, разглядывая карточку с адресом, но редактор промолчал, погрузившись в изучение каких-то бумаг, и она вышла, демонстративно хлопнув дверью.
Редактор поднял голову, сделал в сторону двери неприличный жест и вернулся к изучению макета следующего номера еженедельника. Вскоре, однако, он бросил бумаги на стол и откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. Какая-то заноза засела в мозгу и не давала сосредоточиться, настоятельно пытаясь привлечь к себе его внимание. Что же это было?
Он попытался восстановить последовательность событий, но это дало ему очень мало.
Был звонок... странный, явно искусственно измененный голос сообщил, что ожидается задержание крупного бандформирования, назвал время и адрес и предупредил, что возможна перестрелка... Голос? Голос был женский и показался знакомым, но дело, похоже, не в голосе... Потом я вызвал Брагину... зад у нее — экстра, люкс!.. Н-да... Пришла Толоконникова... нет, она не в счет, она дура и к делу не относится. Дождик... Тридевять земель... Карточку с адресом не забыла, и то ладно... Стоп, вот оно! Карточка с адресом. Адрес!
“Ах ты, дубина, — обругал себя редактор. Это же Скворцовой адрес. Дом, во всяком случае, ее. Так вот это чей был голос! То-то же я смотрю... Развлекаешься, значит, тварь. Шутки, значит, шутишь. Дошутишься, Скворцова. Знаю я пару человек — и пугач твой тебе не поможет. Ах ты, мразь!