- А сколько?
- Никто не может знать. Какой номер талончика?
Тут оказалось, что за два часа шатаний по дюнам я потерял талончик. Другого у меня не было.
- Тот же самый номер, - попробовал схитрить я.
- Но-но, - заметили в трубке. - Так не годится. Вы могли израсходовать этот номер.
- Да что же я вам, жулик, что ли?
В трубке флегматично промолчали.
- Я писатель! - с некоторым надрывом заявил я. - Ну, потерял я ваш талончик.
- Купите новый. У Вали всегда есть.
У Вали талончиков не было.
- Завтра завезут, - пообещала она.
- А телеграмму примете? - спросил я у телефонистки.
- Частную?
- Частную.
- Только с частных номеров.
Я невежливо бросил трубку.
- А какую же телеграмму давала Самохина? - раздраженно спросил я у доброй администраторши. - Правительственную?
- Служебную, с расчетного счета ДТП. Ей наш директор разрешил. Всех денег-то семьдесят копеек. Потом все скинутся и в кассу вернут. Только Самохина еще не давала телеграмму.
- Как так?
- Петров упрямствует, - пояснила осведомленная Валя. - Сомнительный персонаж этот Аджава, говорит. Вот она и пошла на пляж, уговаривать.
- Сам он сомнительный персонаж... - буркнул я.
- Вот-вот! - кивнула Валя, оборачиваясь по сторонам.
Мы с женой пошли на пляж.
Степанида поднималась по лестнице на дюны. По лицу ее было видно, что Петров телеграмму не подписал.
- Паразиты вы все, - сказала она, поднявшись. - Одно слово паразиты. Глаза бы мои на вас не глядели.
Я обнял несчастную Степаниду.
- Не ругайся, Самохина. Я подпишу.
Степанида постучала каблуками по бетонному бордюру лестницы, стряхивая с туфель песок. Потом протянула мне измятый бланк.
- С тебя семь копеек, - сказала она.