Наблюдая за происходящим, командующий тут же велел мне сесть на броневичок, доскочить до упавшего самолета, узнать обстановку и доложить ему. Мы все видели, как летчик планировал до самого соприкосновения с землей. Самолет пропахал землю, но не взорвался. На месте падения я увидел разрушенную машину: вывернутый на сторону мотор, остатки кабины, две неразорвавшиеся бомбы, труп летчика, "припечатанный" к корпусу сиденья специальными стремянками. Мы внимательно осмотрели все и убедились, что летчик не мог самостоятельно выбраться из кабины, если бы он и захотел это сделать.
По возвращении я доложил Г. К. Жукову о том, что видел.
- Надо полагать, что самурайский дух стал слабеть, - заключил командующий.
По усилению активности нашей авиации и появлению в небе качественно улучшенных машин японцы понимали, что обстановка развивается не в их пользу. Они усилили попытки взять верх и добиться свободы действий в небе Монголии над всей территорией, где находились и где могут быть сосредоточены наши и монгольские войска. Меняя тактику воздушного нападения, японское командование посылало в бой многие эскадрильи истребительной авиации. Воздушные бои разгорались ежедневно и носили ожесточенный характер.
Наши летчики дрались храбро. Их отличали крепкая дружба, взаимовыручка и мастерство. Боеспособность авиационных частей постоянно была в центре внимания Г. К. Жукова. Многих летчиков он знал пофамильно. С некоторыми встречался лично.
Тактические действия японской авиации учитывались и наземными частями, и подразделениями. Все знали, что японские самолеты чаще всего появлялись со стороны солнца, особенно по утрам, когда оно светит наиболее ярко. Бомбардировочную авиацию прикрывали одним-двумя слоями истребительной авиации. Воздушные бои старались начинать малыми силами, стремились втянуть в бой побольше наших самолетов, чтобы к появлению основных сил наши израсходовали бы свое горючее.
Наше командование быстро разобралось в этом. На их тактику мы ответили своей: завели свой резерв самолетов-истребителей и вводили их в бой в более выгодной обстановке. В управлении авиацией Г. К. Жуков принимал непосредственное участие и рассматривал это как составную часть оперативного искусства. Некоторые поединки он запомнил особо.
Летчик старший лейтенант В. Ф. Скобарихин совершил второй в истории советской авиации воздушный таран (первый принадлежит летчику-истребителю А. А. Губенко - в небе Китая). Это было 22 июля. Время подходило к обеду. Солнечно, ни облачка на небе, безветренно и жарко. Подразделение нашей авиации несло патрульную службу над районом боев, внезапное нападение японской авиации не застало врасплох. Над районом севернее Хамар-Дабы завязался ожесточенный воздушный бой. Как всегда, в бою применялись различные тактические приемы одиночных машин. Но на этот раз на командном пункте сразу же заметили, что преобладают лобовые атаки. То и дело два самолета на предельных скоростях мчались друг другу навстречу. С земли казалось, что еще миг - и самолеты врежутся друг в друга. Но, как правило, японские летчики не выдерживали, резко взмывали ввысь и уходили.