- Кто слушал, запомнил? - продолжает он.
- Уж не без того! - отвечает Рябой и в свою очередь задает вопрос: - А как дела с тем, который болтал, что-де его царственность законопатила в монастырь свою мать и сестер?
- А! - улыбается Мустафа. - Он уже площадь Пелагий [Во рву на площади Пелагия хоронили казненных преступников.], дорогой!
Но вот друзья переходят к делам более насущным.
- Что даешь, дорогой? - спрашивает Мустафа.
- Нынче бедновато, - отвечает Рябой и достает из сумы плащ Андрея Блаженного.
Кабатчик долго щупает плащ, подносит поближе к свету.
- Почем хочешь, дорогой?
Рябой набирает в грудь побольше воздуху и говорит, махнув рукой:
- Ладно уж, чего там! Давай два милиарисия [Милиарисий - византийская серебряная монета. Равен 24 оболам.], чтобы не торговаться, и делу конец!
Мустафа присвистывает и изумленно поднимает брови.
- Два милиарисий за этот старье? Крест на тебе нет!
- Ну, а твоя цена какая? - осторожно спрашивает Рябой. Он не отрываясь глядит на Мустафу.
- Ешь мой кровь, забирай двадцать обол!
- Ишь ты какой добрый! Да за двадцать оболов я лучше сам изношу!
- Износи, дорогой! - улыбается Мустафа.
- Ну уж ладно, - примирительно говорит Рябой, - давай полтора милиарисия, и по рукам!
- Совсем с ума сошел! - восклицает Мустафа. - Получай милиарисий, отдавай плащ! Не хочешь, получай плащ, отдавай милиарисий.
Рябой соглашается на милиарисий, Мустафа снова щупает плащ, протягивает Рябому серебряную монету и весело говорит:
- Баба придет, кричит: Мустафа - упырь! Опять придет кричать, скажу: зачем Мустафа - упырь? Рябой - упырь, Мустафа не упырь!
В дверь стучат: тук, тук, тук-тук-тук, тук, тук, тук-тук-тук... Это условный стук. Рябой идет к двери и отодвигает засов. Входит Кукша. Рябой оттопыривает край Кукшиной сумы, запускает в нее руку, выкладывает на стол шелковый женский покров и мягкие, расшитые золотом сарацинские туфли. Еще он достает из Кукшиной сумы небольшую, туго набитую деньгами мошницу, но ее он на стол не кладет, а сразу прячет. Рябой доволен: его раб не зря провел день.
Видно, что Кукша здесь не в первый раз, он, не спрашиваясь, идет к затухающему очагу, над которым висит лоснящийся от сажи котел. В котле еще слышно ленивое бульканье. Кукша наваливает себе полную глиняную миску густой бобовой похлебки и, обжигаясь, жадно ест.
Рябой не морит Кукшу голодом - не потому, что у него доброе сердце или он хорошо усвоил евангельские поучения о любви к ближнему. Просто его слуге, чтобы исправно служить, необходимы сила и проворство, а от голода, как известно, человек слабеет и становится вялым.