В Царьграде четыре ипподромных общества - "голубые", "зеленые", "белые" и "алые", общества эти называются димами. Каждый дим содержит свои конюшни, своих коней и возниц, поэтому колесницы и одежды возниц окрашены в соответствующие цвета.
Различные димы, так же как и их сторонники, испытывают, конечно, различные чувства, ибо здесь радость и восторг одних неизбежно оборачивается досадой и разочарованием для других. Но ипподромная толпа все эти разнообразные чувства выражает одинаково - ревом. Иногда страсти достигают такой силы, что враждующие димы бросаются друг на друга, и происходит побоище. На этот случай какой-то предусмотрительный император выстроил стены, отделяющие арену от зрительских трибун.
Число коней в упряжке возрастает до семи. Взмокшие от пота возницы, и среди них молодой царь, напряженно ждут знака, чтобы начать очередной заезд. В левую руку каждого возницы сходится пучок многочисленных вожжей, в правой он держит длинный извивающийся бич.
В это время световой вестник приносит сообщение, что сарацины вторглись в малоазийские владения империи. Протонотарий, один из высших чиновников государства, в смущении и страхе подходит к царю, чтобы сообщить ему печальную новость.
- Я должен передать твоей царственности, да продлит господь твои дни, - говорит он, запинаясь, - передать твоей царственности донесение доместика схол [Высшее должностное лицо и военных силах Византийской империи.]: сарацины опустошают Фракисию и Опсикий и приближаются к Малангинам...
- Как ты смеешь, - закричал на него царь, - беспокоить меня своими разговорами в такой важный момент, когда все мое внимание сосредоточено на том, чтобы вон тот средний не перегнал левого!
Бедный протонотарий прикусил себе язык. Однако слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Тревожная весть мгновенно облетает трибуны, зрители уже не получают от состязаний прежнего удовольствия, увеселение непоправимо испорчено.
Взбешенный царь в тот же день отдает приказание уничтожить световой вестник и срыть маяк, стоящий в дворцовом саду.
Загадочное существо - человек. Про Кукшу не скажешь, что он испытывает священный трепет перед наместником бога на земле, живущим среди сказочной роскоши. Кукша видел его размалеванным ночью в каталажке, где пристало находиться ворам и бездомным бродягам, а не помазанникам божиим. Кукше известно, как отец ромеев обошелся со своей собственной матушкой и сестрами. Ему жаль обреченной на разрушение башни, на которой отдыхают перелетные птицы по дороге в родные северные края. Он частенько дивится тому, как много глупого и подлого творится во дворце. И в то же время, когда он шагает по городу и люди оглядываются на него, молоденького гвардейца, он надувается от гордости, ему лестно сознавать, что про него думают: этот юноша - царский гвардеец, он живет в Большом царском дворце!