— Но ведь ваш отец захотел играть с вашей матушкой, — возразил Август.
Франц снова рассмеялся. Затем повернулся к девушке:
— Где же вы научились играть, леди Чарити?
— У моего брата был учитель, который оказался замечательным картежником. Он и учил меня, — объяснила девушка. — В ту зиму — Гарри тогда лежал со сломанной ногой — мы играли все дни напролет.
— Что же это был за учитель?
— Его звали мистер О'Нил.
Лидия нахмурилась и пробормотала:
— Это тот молодой человек, который прихрамывал?
Младшая сестра кивнула.
Принц наконец-то вспомнил о своей невесте:
— Думаю, вам понравятся сады Пфальца, ле… Лидия. Они были разбиты по тому же принципу, что и сады в Версале.
«Ему хочется поиграть в карты, и он счастлив избавиться от меня», — думала Лидия, с удивлением глядя на своего жениха — еще ни один мужчина не стремился избавиться от нее. И она собирается выйти замуж за этого человека!
Лидия повернулась к Францу и, улыбнувшись ему, подумала: «По крайней мере Франц не безразличен ко мне. К тому же он гораздо красивее принца».
Франц предложил Лидии руку и повел ее в залитый лунным светом сад.
Свадьба была назначена на третью неделю августа, и тщательные приготовления к этому радостному событию отнимали почти все время принца, — разумеется, он не забывал и о государственных делах. Чарити видела его лишь за обедом, а также в конюшне — туда он по-прежнему заглядывал.
Сама же Чарити, даже после приезда леди Бофорт, ежедневно наведывалась в конюшни. К ее величайшему облегчению, мать была слишком занята свадебными приготовлениями и не обращала внимания на младшую дочь. Герцогине было известно, что Чарити брала уроки верховой езды у шталмейстера принца, но она не знала, что девушка училась ездить по-мужски, то есть сидя на лошади верхом. Чарити с ужасом думала о том, что сделает леди Бофорт, если увидит ее в бриджах и в высоких сапогах. Поэтому она старалась не попадаться на глаза матери в таком одеянии.
«В этом нет ничего плохого, — говорила себе Чарити каждое утро, когда направлялась в конюшни. — А если мама начнет возражать, то я покажу ей картину, что висит в музыкальном салоне». На картине была изображена Мария Антуанетта, сидящая на лошади в бриджах и в высоких сапогах.
Как это может быть неприлично, если даже дочь австрийской императрицы ездила подобным образом? Так успокаивала себя Чарити, переодеваясь в бриджи в маленькой гардеробной в углу манежа.
Несколько недель прошли таким приятным образом. Но как-то утром, ровно за неделю до свадьбы, Чарити отправилась на верховую прогулку верхом вместе по парку с лордом Льюисом и вернулась во дворец около десяти часов. Как только девушка вошла, она сразу же поняла: что-то случилось… Случилось что-то ужасно неприятное. «Мама узнала о моих бриджах», — тотчас же подумала Чарити. Но вскоре она поняла, что дело не в бриджах — все слуги, которые ей встречались, выглядели явно встревоженными. «А слуги принца, конечно же, не стали бы так волноваться из-за моего наряда», — резонно рассудила Чарити.