Библиотека в Мэнсфилд-Хаусе была сравнительно невелика по сравнению с другими комнатами особняка. Золотистого цвета стены были заставлены до потолка рядами книжных полок орехового дерева. Потолок и декоративные бордюры выкрашены в белый цвет, пол покрывал турецкий ковер в зеленых, золотистых и красных тонах. Камин представлял собой величественное сооружение из зеленого мрамора. Над каминной полкой висела картина, принадлежавшая, по всей видимости, кисти Стаббса и изображавшая породистого скакуна.
Я переступила порог и, не дожидаясь, пока его светлость предложит мне присесть, опустилась в обитое зеленым бархатом кресло подле стола лорда Уинтердейла.
Он повернулся ко мне, его лицо с тонкими чертами хранило бесстрастное выражение, голубые глаза смотрели твердо и прямо.
— Зачем я вам понадобился, мисс Ньюбери? — спросил он.
— Видите ли, мне кажется, что эта история об опекунстве, которую вы придумали, выглядит не правдоподобно, — заявила я без обиняков. — Леди Уинтердейл уже несколько раз выражала свое недоверие по этому поводу, и я подозреваю, что подобные замечания мне придется выслушивать в течение всего сезона. Боюсь, это может уменьшить мои шансы подыскать себе подходящего жениха.
— Понятно, — промолвил он. Руки его слегка шевельнулись, что невольно привлекло мое внимание к его тонким, сильным пальцам без колец. Затем он учтиво поинтересовался:
— Позвольте узнать, у вас имеются другие предложения на этот счет?
Я действительно кое-что придумала и не замедлила поделиться своими соображениями.
— По-моему, лучше будет сказать, что мой отец назначил моим опекуном вашего дядюшку? Ваш дядя, кажется, был вполне респектабельным джентльменом, и то, что его назначили опекуном, никого не удивит. А потом, скажем мы, когда ваш дядюшка умер, вы сочли себя ответственным за его подопечную. — Я посмотрела на него с торжеством, гордясь своей изобретательностью. — Как вам мое предложение?
В глазах его вспыхнули насмешливые искорки.
— Чертовски занимательно, — ответил он.
Я бросила на него оскорбленный взгляд. Конечно, мне не раз приходилось слышать слово «черт», но ему не следовало употреблять его в моем присутствии. Больше всего, конечно, меня задела его пренебрежительная оценка моей блестящей идеи.
Но он продолжал, словно не замечая, что я смотрю на него бешеными глазами:
— Будем говорить откровенно, мисс Ньюбери. За пределами карточного стола у вашего батюшки и моего дяди не было и не могло быть никаких общих интересов — они вращались в совершенно разных кругах. Я не могу представить себе ситуацию, в которой мой дядя вдруг согласился бы опекать обедневших дочерей завзятого игрока.