— Садись, Джорджи, — предложила Кэтрин, указывая на кровать. Я присела на краешек постели и с беспокойством вгляделась в ее лицо, ища в нем признаки дурного настроения.
Но она была такой же, как всегда.
— Ты хорошо повеселилась на вчерашнем балу? — осторожно осведомилась я. — Я искала тебя, когда пришло время ужинать, но не нашла.
— Наверное, я вошла в столовую раньше тебя, — сказала Кэтрин. — Мама заставила сына одного из своих друзей сопровождать меня. И мы очень скоро вышли оттуда.
Она произнесла все это покорным, но отнюдь не обиженным тоном, а потом спросила:
— А ты, Джорджи, хорошо провела время?
— О, чудесно! — искренне ответила я. — Но ведь мне нравятся праздники, а тебе нет.
— Да, правда, — призналась Кэтрин. — Даже если бы я пользовалась таким успехом, как ты, мне бы они все равно не нравились. Я не люблю разговаривать с незнакомыми. Какой в этом смысл?
Я улыбнулась.
— Знаю, тебе больше нравится играть на фортепиано, чем посещать балы.
— Да, это так, — вздохнула она. Я добавила уже без улыбки:
— И все-таки лорд Уинтердейл должен был устроить так, чтобы ты танцевала все танцы, — это же твой первый бал.
— Филип не любит меня из-за мамы, — просто ответила Кэтрин.
Я придвинулась к ней и доверительно промолвила:
— Я понимаю, почему между лордом Уинтердейлом и твоей матушкой не может возникнуть симпатии. Оба они обладают сильными характерами. Но их взаимная неприязнь имеет, вероятно, более глубокие причины. Они терпеть не могут друг друга и ведут себя как заклятые враги. Есть ли этому какое-либо объяснение?
— О да, — печально ответила Кэтрин. — Ты права, Джорджи. Видишь ли, мать Филипа умерла, когда ему было всего восемь лет, и после похорон его отец попросил своего старшего брата — моего отца — взять Филипа в свою семью и воспитывать его вместе со своими детьми в Уинтердейле.
Кэтрин поставила пустую чашку на прикроватный столик.
— Для Филипа так было бы лучше всего, — продолжала она. — Мой дядя Джаспер вел распутный образ жизни — играл в карты, пил, — а когда лишился жены, то шансы Филипа получить нормальное воспитание практически свелись к нулю. И все считали, что мой отец как глава рода позаботится о Филипе и возьмет его в свою семью.
Кэтрин принялась нервно перебирать косу.
— Мой папа соглашался взять Филипа, но мама была против. Она терпеть не могла мать Филипа — ведь та тайком убежала из дому и обвенчалась с дядей Джаспером. И уж конечно, она недолюбливала самого дядю Джаспера. Она сказала, что Филипа испортил дурной пример родителей и что она не допустит, чтобы он рос в одном доме с ее детьми. Папа, как обычно, подчинился ее решению и сказал дяде Джасперу, что не сможет взять Филипа к себе. Кэтрин потупилась, избегая моего взгляда.